всем вышеприведенным цитатам комментарии излишни.
В заключение можно привести для характеристики чисто аграрных настроений, сохранившихся в России до самого последнего времени, некоторые выдержки из петиции Императорского Вольного экономического общества по поводу пересмотра таможенного тарифа. Вот что мы там читаем:
«С политической точки зрения не расчет насаждать капиталистическое и демократизирующее производство в ущерб искони народному консервативному, как не расчет располагать массами негодных к исполнению воинской повинности, безземельных и бездомных людей, которым терять нечего и которые давно не пользуются у нас доброй славой. Тарифы с бессрочно высокими ставками равносильны систематическому разорению потребительских масс, при которых самый рост народного богатства становится физической невозможностью. В результате Общество приходит к выводу, что не только не усматривается поводов к дальнейшему повышению таможенных пошлин, но наступила пора принять почин к таможенному разоружению».
Справедливость требует, однако, отметить, что все подобного рода выступления, и в сторону свободной торговли, и против фабрично-заводского строительства, производили мало впечатления и иногда бывали «гласом вопиющего в пустыне». Таможенная политика оставалась протекционистской, и целый ряд правительственных мероприятий, в частности финансовые реформы Витте, сыграли огромную роль в развитии производительных сил России, в росте фабрично-заводской промышленности. Поэтому все вышеприведенные ссылки на настроения отдельных общественных групп интересны не как обоснования тех или иных «реальных» неуспехов, а как характеристика той атмосферы и тех условий, в которых приходилось работать частной инициативе, которой надо было преодолевать не только естественные и природные препятствия, но и человеческую косность.
Это непонимание значения роли промышленности в русском народном хозяйстве сохранилось до самых последних лет перед Первой мировой войной и находило отклик в различных общественных кругах, в частности и в Государственной думе.
«Неприязненное отношение к промышленности, – читаем мы в одном из трудов Совета съездов представителей промышленности и торговли, – в особенности к промышленности крупной, весьма характерно для третьей Государственной думы. Оно сказывается не только в словесной борьбе против синдикатов и вообще всяких промышленных организаций, в чем наш парламент, не обнаружив, впрочем, достаточно компетентности, подражал своим европейским собратьям, но также, что уж совсем не похоже на Европу, – в выдвигании вперед казенного хозяйства против частного, при полной осведомленности о неудачливости первого… Интересно, что этот дореформенный взгляд, уповающий исключительно на казну, сопровождается резкой, иногда даже несколько пристрастной критикой казенного хозяйства, поэтому объяснить его, иначе как врожденной неприязнью к частной промышленности, невозможно. Это именно