когда черед дойдет, – насупился атаман. – Не утаят.
– Это точно, – подхватил один из гребцов. – Когда приведут тебя темной ночкой в ханский гарем, ты уж не теряйся! Знай нужное место и дружков выручай…
К берегам Крыма подошли вечером и долго болтались в открытом море, ожидая, пока совсем стемнеет. Наконец на бархатно-черном небе повисли крупные, яркие звезды. Временами из-за тучки выглядывал край луны, и тогда казаки начинали беспокоиться, но спасительный ветерок опять натягивал покрывало туч на лик ночного светила, словно желая помочь отважным мореходам.
Вдруг среди непроглядной черноты берега замерцал слабый огонек. Три раза ярко вспыхнул и погас. Потом затеплился снова.
– Встречают, – пробасил Волосатый и приказал править к берегу.
Он перебрался на нос струга, приготовил пушку к бою, велел зарядить ружья и держать их под рукой. Все примолкли, раздавался только легкий скрип уключин, заглушаемый неумолчным рокотом моря. Вот уже совсем близко белая полоса пены, призрачной границей разделявшая воду и сушу. Казаки навалились на весла, удерживая струг на месте, чтобы волны раньше времени не выбросили его на земную твердь: ну, как там притаилась засада?
– Кура!.. Кура!.. – долетел с берега протяжный крик. И не разобрать за шумом волн, кто кричал. И снова: – Кура!
Куприян приложил ладони ко рту и во всю глотку гаркнул:
– Ивко!
Ветер подхватил и отбросил его голос, но на берегу, вероятно, все-таки услышали. Там, среди нагромождения камней, появилась темная фигура человека с фонарем.
– Свои, – облегченно перекрестился атаман. – Пошли!
Два-три взмаха весел – и струг ткнулся носом в прибрежную гальку. Куприян схватил ружье, первым соскочил на землю и кинулся к неизвестному с фонарем. Тот на мгновение осветил свое лицо и задул огонь.
– Живей, братки, живей! – торопил Куприян. Он уже успел перекинуться парой слов с встречавшим и вернулся к стругу.
Какие пожитки у казака, отправившегося в лихой набег? Справное оружие, одежонка да немного съестных припасов. В считанные минуты высадились на берег, и суденышко, отчалив, быстро ушло в море.
– Не отставать, – сипло басил атаман. – Тимоха, ты замыкай!
Растянулись жидкой цепочкой и пошли по петлявшей среди камней тропинке, поднимаясь в гору. Головин оглянулся: черной точкой качался и подпрыгивал на волнах струг. Казаки усердно налегали на весла, все увеличивая и увеличивая расстояние, отделявшее их от берегов Крыма. И словно оборвалась нить, связывавшая с родной землей.
Тропинка вывела к неглубокой лощине, где паслись стреноженные кони под татарскими седлами. Выбирать не приходилось – время поджимало, поэтому каждый взял первую попавшуюся лошадь. Вскоре маленький отряд уже скакал по узкой каменистой дороге, казавшейся белой в свете выглянувшей из-за туч луны.
Сначала дорога тянулась вдоль побережья, потом начала забирать в сторону. Не останавливаясь, проскочили через какое-то селение, окруженное сонными садами, вылетели на проселок,