впервые, она сидела в старой семейной телеге. Ее отец сидел рядом и держал поводья. С мрачным выражением лица он остановил лошадей. Была ранняя весна, а вечер таким холодным, что у Кэтрин текло из носа. Она поспешно вытерла его рукавом. Не хотела, чтобы отец подумал, будто она плачет. Если бы она проронила хоть слезинку, он бы развернул телегу и направился домой.
Она не заплакала.
– Что ж, – сказал отец, одновременно слишком беззаботно и едва ли не плача. – Кажется, хорошее место.
– Да. – Кэтрин боролась с комом в горле. – Хорошее.
Действительно, так и было. Аккуратное четырехэтажное здание из темного кирпича, со створчатыми окнами. На отполированной входной двери висел придававший ей сказочный вид тяжелый бронзовый молоток.
Две недели назад отец написал сюда и договорился, чтобы Кэтрин дали работу. Теперь, освещаемый тусклым светом уличного фонаря, он произнес:
– Тебе необязательно уходить.
Она сидела, сложив руки на коленях. Такие же слова Кэтрин сказала своему старшему брату в прошлом году, когда он уходил работать в шахты.
У них был еще очередной год неурожая, а всего два месяца назад шторм сильно повредил крышу дома.
Работая в городской газете, Кэтрин могла неплохо зарабатывать. Ее семья знала об этом так же хорошо, как и она.
– Я справлюсь. – Голос был высоким и дрожал, это никуда не годилось.
– Я справлюсь, – повторила она, и на этот раз прозвучало как правда.
Отец слез с телеги, чтобы привязать лошадей. Кэтрин тоже слезла и подошла к лошадям, чтобы погладить их шеи.
– Не забывай писать, – сказал отец. – И если ты… если ты захочешь вернуться домой, по какой-то причине, по любой причине, Кэтрин…
– Я знаю. – Она догадывалась, что еще какое-то время не вернется домой. – Я буду писать.
Он подошел к телеге, чтобы забрать ее чемодан, а Кэтрин оглядела мощеную улицу. Камень был мокрым и темным от дождя; в воздухе витал запах реки. Все это было таким далеким от знакомых ей зеленых полей, чистой влажной земли и открытого неба. Но теперь ее дом здесь.
Девушка расправила плечи и подняла подбородок. Появился отец с ее чемоданом, и она пошла рядом с ним, чтобы постучать в дверь.
С тех пор прошло два года.
Кэтрин сидела за своим столом в комнате, которую делила с Бриджит, на третьем этаже типографии. Через оконное стекло ранний утренний свет падал на бумагу и чернильницы. После возвращения с кладбища не было времени ложиться спать, а литера, которой она разбудила Мэри Ватт, все еще была спрятана в пальто. Одна из тех, что мистер Эйнсворт купил на литейном заводе «Стюарт и сыновья». На них можно было написать любую букву, и их легко было заколдовать.
Девушка взяла письмо, которое написала семье накануне вечером, и запечатала его в конверт, намереваясь отнести на почту позже.
Были вещи, которых она не осознавала, когда начала здесь работать. «Инверкарн Хроникл» печатала много всего – местные новости и события, статьи о судоходстве, широкий спектр рекламных объявлений, – но