клеем и приклеилась ко входной двери. Никто не мог войти или выйти, пока мама не отодвинется. Марш ушёл дальше, и вскоре остались только те, кто приклеился к стеклу, и охранник, который оказался очень дружелюбным. Мама сказала, что он достал из её рюкзака бутылку и подносил к её рту, когда ей хотелось пить.
– Оказывается, его сын хорошо играет на пианино, – сказала мама. – Он в седьмом классе.
– Нам не интересен сын охранника, – отмахнулся папа.
– Ну, а мне интересен, Дэвид.
– Там были журналисты? – спросил папа.
– Репортёр и оператор с телевидения. И кто-то из газет.
– Ты не назвала им своего имени, я надеюсь?
– Мам, расскажи про арест!
К банку приехали полицейские специалисты с мыльной водой и химикатами и ещё пару часов отклеивали протестующих от банка. Они делали это медленно, чтобы не сорвать кожу с их ладоней.
– И они тебя арестовали? – спросил Тоби.
– М-м, ну, нет.
Полицейских специалистов вызвали из Уэльса специально, чтобы те помогли справиться со шквалом протестов в Лондоне, потому что сил лондонской полиции не хватало. К тому времени как эта группа отклеила всех протестующих, их смена уже почти кончилась. Им не хотелось тратить время на аресты и оформление нарушителей. У них были билеты в театр на «Отверженных», они очень не хотели опоздать, так что маме сделали предупреждение и отпустили.
– А, – только и сказал Тоби. Он был даже немного огорчён: ему начинала нравиться мысль, что его мама нарушительница закона.
– Тогда как ты оказалась в участке? – спросил папа.
– Я дошла до другого банка и приклеилась к нему.
– Опять? Ты что, новая Грета Тунберг?
Тоби не мог поверить, что его тихая, спокойная мама настолько целеустремлённа. Он был по-настоящему поражён и смотрел на маму с восхищением.
Столичные полицейские оказались не такими добродушными, как валлийские. Когда они отклеили маму (причём грубо), они с большим удовольствием её арестовали. Маму погрузили в полицейскую машину, отвезли в участок и заперли в камере до утра. Утром её вывели из клетки, сообщили дату слушания в суде и отпустили.
– Тебя посадят в тюрьму? – у Тоби ёкнуло сердце.
– Нет.
– Может быть, и да, – проворчал папа.
– Меня просто оштрафуют.
– Ты этого не знаешь, Хелен.
– Ты можешь хотя бы немного меня поддержать?
– Я только что устроился на работу в правительство, а ты нарушаешь закон на глазаху журналистов. Ты нарочно ведёшь себя так глупо?
Мама осела на стуле так же, как Тоби, когда он получил плохую оценку по естествознанию.
– Дэвид, – прошептала она.
– Ой, простите, Ваше Высочество, – сказал папа. – Ты хотя бы подумала, чем твой арест может закончиться для нас?
Тоби закусил губу. Он считал, что быть арестованным за что-то, во что ты веришь, почётно, даже если ты в самом деле нарушил закон. Но он понимал, что сейчас не время говорить это вслух. Мама встала, подошла к стеклянным