орбитальных лифтов, пронзающие атмосферу тут и там. Добавились разве что какие-то конструкции немыслимых геометрических сочетаний, но и те представляли собой жилые модули и бизнес-центры, облик которых был хорошо известен Ульриху по видео.
Пролетели мимо одного такого архитектурного монстра, созданного с виду из ртути и жидкого стекла, уходящего «парусами» в небо на пятикилометровую высоту.
– Офис мирового бренда пива «Наклюк-Вэ», – кивнул на башню опекун.
– Немцы пиво любят, – пробормотал впечатленный Ульрих.
– Не только немцы, все европейцы.
– И русские?
– Русские нет. По потреблению пива на душу населения они занимают всего лишь сто сорок четвертое место в мире.
– Удивительно.
– Скорее не удивительно, иначе Россия не стала бы ведущей державой Системы, наряду с Китаем. Но она уже больше двухсот лет соблюдает целевую программу трезвого образа жизни и поэтому…
– Я знаю, – оборвал собеседника Ульрих.
Пинасс нырнул к зеркальному пилону метро с иероглифической буквой «М» на острие.
Конечно, Ульриха могли отправить в Потсдам и прямо из тюремного блока метро, но он настоял на том, чтобы дорога до гостиницы началась за пределами исправительного учреждения.
Суета в зале ганноверского метро не произвела на него впечатления. Так было и раньше. Зато он внимательно вгляделся в лица пассажиров, больше половины которых представляли собой темнокожее население Земли. К тому же и говорили они в большинстве своем не на немецком или английском языках, а на китайском и всякого рода «суахили», «банту», «кокого» или «манано», то есть на языках всего мира, и это обстоятельство заставило Хорста нахмуриться. Раньше он не замечал, кто его окружает и на каком языке говорит.
В то же время его порадовали представительницы прекрасного пола, которых хватало, молодых и симпатичных, и Ульрих невольно проводил глазами стайку девушек, одетых в нечто легкомысленное, бликующее и прозрачное, подчеркивающее фигуру. В тюрьме доступ к живым партнершам ему был недоступен, половое удовлетворение доставляли витсы.
Линия метро исправно перенесла бывшего заключенного и его проводника в Потсдам.
Вышли из небольшого, со старинными фресками на стенах, зала на крохотную площадь в форме подковы, только что омытую искусственным дождем. Сели в бело-голубое такси, которое за две минуты доставило пассажиров к гостинице «Бранденбург», располагавшейся на Село-штрассе, между церковью Фриденскирхе и Бранденбургскими воротами.
– В десятом веке на месте Потсдама, – сообщил опекун, пока такси скользило в потоке легких аэрокаров над городом, – располагалось славянское поселение. Ваши предки его сожгли и построили крепостцу. В двенадцатом веке Потсдам вошел в состав Бранденбургского маркграфства, а в четырнадцатом получил городские права.
– Хорошо бы обойтись без ликбеза, – буркнул Ульрих.
– Вы здесь бывали?
– Дважды, – соврал он.
– В таком случае