раздвоение личности. Игорь – добр ко всем, он любит окружающих, но стоит его коснуться, как появляется его оборотная сторона – Евгений. У него хорошая дикция и он силен, несмотря на внешнюю хрупкость Игоря.
– Как давно он здесь?
– Два с половиной года.
– Он нарисовал свой самый счастливый день. Это день, когда он появился в клинике. Он был счастлив, когда ты уводила его по коридору от реальной жизни. Скажи мне, что осталось там, за его спиной? Какое зло разорвало его душу, если он так рад оказаться в стенах психиатрической больницы?
Аня перевела взгляд на свои руки и поправила волосы.
– Дмитрий, лучше расскажи о своем самом счастливом дне. Что ты помнишь?
– Я обманул тебя, прости. Я помню все наше детство до мельчайших подробностей, просто воспоминания причиняют мне боль, – мужчина словно не заметил перемены разговора. – А потом… потом я потерял его.
– Дмитрий, сосредоточься на счастливом дне.
– Ты скажешь, что он слишком банален.
– Такого я точно не скажу.
– Хорошо, – он закрыл глаза. Его сосредоточенное лицо стало безмятежным, морщины разгладились, словно воспоминания вновь превратили его в мальчишку. – Это был солнечный день во всех его начинаниях. После уроков я забежал в маленькую пекарню. Купил большой кекс с кремом и маленькую зеленую свечку. Перекинув сумку через плечо, я побежал на речку. Ветер подгонял маленькие волны к берегу и они лизали пятки моего брата. Он сидел на песке, а на его коленях покоилась большая книга сказок. Мой брат всегда верил в добро, никогда не причинял никому зла, даже через букашек перешагивал.
– Дмитрий, но ты же помнишь, как зовут твоего брата? Как ты его называл?
– Том.
– Том? – удивилась женщина. – Но почему?
– Просто нам так нравилось. Словно мы были не обычными мальчишками, а настоящими искателями приключений. И мы всегда их находили. Кстати, меня звали Оливер. Но когда мы попадали в неприятности и Тому становилось страшно или больно, он забывал про наши выдуманные имена и кричал: «Дима! Дима!». Поэтому мне немного больно слышать это имя. Я продолжу. Я остановился и наблюдал за ним. Его спина была очень ровная, он никогда не сутулился, волосы развевал ветер, а бледная кожа уже немного загорела. Наконец, он почувствовал мое присутствие и обернулся. Его глаза наполнились счастьем, когда он увидел меня. Отложив книгу, он бросился ко мне.
– С днем рождения, Том, – я обнял его, а он уткнулся мне в грудь. – Подожди-ка, я кое-что тебе принес.
Я аккуратно достал кекс из сумки, воткнул в него свечку и зажег её. Маленькое пламя заплясало в его глазах.
– Давай, загадывай желание и задувай свечу.
Том закрыл глаза, потом надул щеки и потушил свечу. Он поделил кекс пополам, отдал половину мне, а другая половина пропала в его рту за считанные секунды.
– Спасибо, Оливер, было вкусно.
– Подожди, это еще не все, – я открыл свою школьную сумку и достал то, о чем так давно мечтал мой брат. Над этой вещью я работал ночи напролет