не приобрел, никогда раньше не обращался в поликлиники или больницы, поэтому за все платил. Вернее, потом, когда лечение закончилось, счет выставили. Правда, и проблему сняли, осколок, что почти пятнадцать лет сидел в нем, вытащили. Две операции делали. В общем, сейчас в запасе у Одинцова было сто восемьдесят тысяч. А что на эти деньги купишь? Да и какой смысл менять проверенную, пусть и устаревшую машину на другую, не факт, что еще такую же в плане состояния? Никакого. Так что Одинцов обходился «семеркой». На скептические взгляды соседей по дому, владельцев крутых тачек, он не обращал ни малейшего внимания. Каждый живет так, как может, и так, как хочет. Хотя последнее спорно, в этом Павел имел возможность убедиться.
Жил он в квартире, которая осталась ему от матери Дарьи Петровны, отца Павел не помнил. Матери трудно было растить сына, и дело тут не только в мизерной зарплате учительницы начальных классов. С десяти лет мальчик большую часть своего времени проводил на улице, где старшие товарищи быстро научили его курить. В двенадцать лет впервые попробовал водку. До сих пор вспоминает, как его тогда рвало на крыше родной девятиэтажки. Пашка Одинцов катился вниз по наклонной, и сидеть бы ему в «малолетке», если бы не мать. Она уговорила сына пойти в Суворовское училище. Пашка тогда не думал, что значит учеба в училище, было просто интересно. Ну, и то, что суворовцы носят военную форму, которая ему с детства нравилась, сыграло не последнюю роль. Помог и военком. В общем, оказался Пашка Одинцов, как говорилось, в «кадетке», так произошел перелом в его только начавшейся жизни. После Суворовского училища он был зачислен в военное училище. Учился неплохо, много занимался спортом. На стажировке познакомился с симпатичной девушкой Галиной, которая училась в университете. После выпуска сыграли скромную свадьбу. Казалось, вся жизнь впереди, счастливая жизнь, но… наступил 1995 год. Лейтенант Одинцов был направлен на Кавказ, всего на три месяца, в командировку. Галина осталась с матерью. Тяжелыми были проводы, обе словно чувствовали, что больше не увидят мужа и сына. Но сложилось несколько иначе…
Павел остановил «семерку» у супермаркета, недалеко от дома. Он всегда покупал продукты здесь. Затарился колбасой, пельменями, различными полуфабрикатами, хлебом, консервами, купил две бутылки водки, пару пива, сразу три блока сигарет, чтобы иметь запас и не бегать ночью в ларек, к тому же ларьки сейчас не продавали сигарет. Через полчаса с двумя объемными сумками, оставив машину за трансформаторной будкой, он поднялся на третий этаж, открыл дверь квартиры № 10 и оказался в такой родной и в то же время холодной двухкомнатной квартире, где все напоминало о матери. Павел не смог приехать на ее похороны, и на это были объективные причины. Потом успокоился. По крайней мере, он не видел мать в гробу и помнил ее живой. В обстановке, когда вернулся, ничего менять не стал, единственно, купил новые телевизор и холодильник да обзавелся стиральной машиной. В зале остались старая стенка, диван, два кресла с узким журнальным столиком, такой же старый