мины не попадались ему под ноги. Окопы уже близко. С этого расстояния был прекрасно виден массивный, гранитный бункер, что своими амбразурами угрожающе встречал гостей. Как бы сейчас Эзекиль хотел оказаться внутри этого бункера, передохнуть, почувствовав мимолётное чувство защищенности. Но капрал был снаружи и вскоре Иерихонские автопушки напомнили ему об этом. Раздался жуткий стрекочущий грохот и над его головой засвистели смертоносные снаряды. Попадая в бегущих по полю солдат, они легко разрывали их тела и отрывали конечности, рассеивая при этом мириады кровавых брызг, что на мгновение зависали облачками багрового тумана. Бронекостюмы О. С. С.Ч. были не в силах сдержать столь неукротимую силу и не могли защитить своих владельцев.
Выжившие после артиллерийского обстрела доминионцы попали под плотный огонь фортификаций траншейного комплекса. Сейчас солдаты О. С. С.Ч. напоминали мишени в тире, а не грозных воинов победоносного авангарда достопочтенного Сигилиуса.
Выбраться из-под огня «Искупителей» сумели десятки, но сейчас их остались лишь единицы.
– Сукины дети! – перекрикивая грохот орудий, воскликнул бегущий впереди солдат. Тот самый солдат, что опередил Эзекиля на минном поле. Перепрыгнув намотанную большими кольцами колючку, он снял с пояса гранату и с размаху запустил в сторону злосчастного бункера.
Это была неплохая попытка, но попасть в узкую щель амбразуры он не смог. Граната отскочила от бункера, и раздался взрыв, высекающий искры из неприступной фортификации.
В траншеях началась какая-то возня, видимо сюда стали сбегаться гвардейцы.
– Дай я тоже попробую! – преодолев колючку, предложил Эзекиль. Капрал выдернул чеку, и что было сил швырнул гранату в направлении бункера, совершенно не надеясь на успех. Швырнул и поспешил упасть лицом в притоптанную траву, не дожидаясь ответной реакции со стороны автопушек.
Да, пожалуй, судьба и вправду есть. Впрочем, это можно назвать и случайностью, но граната Эзекиля угодила прямо в цель. Пролетев через амбразуру в недра бункера, она тут же разорвалась там тысячей рикошетирующих от стен осколков. Грозные автопушки замолчали.
– Вперёд! Вперёд! – послышались воодушевлённые крики солдат О. С. С.Ч., бегущих к окопам со всех ног.
Раздался рокот штурмовых винтовок. Гвардейцы, что прятались в траншеях, поливали наступающего противника шквальным огнём из своих «разящих», О.С.С.Ч. в свою очередь отвечали неточным, но не менее плотным огнём.
Эзекиль вскочил и продолжил своё наступление. Наступление, что сулило ему спасение или смерть. Преодолев ещё каких-то пару метров, он почувствовал резкую боль в груди и кислый привкус крови во рту. В глазах потемнело. На секунду всё исчезло, словно мир растворился, словно он сгинул во тьме. Во тьме, где нет ни звуков, ни образов. Но затем вернулась острая боль. Вернулись ужасающие звуки боя, грохот орудий, взрывы и крики раненых. Его взору предстали голубые небеса, затянутые