нависших припухлых век. Красивый, немного толстоватый нос с боков был слегка сдавлен крепкими щеками, плавно переходившими во второй подбородок. Несмотря на свою внушительную фигуру, предполагающую размеренность и медлительность её обладателя, Алексей Михайлович был суетлив и неспокоен. Много ахал, охал и паниковал, хотя при необходимости мог быстро взять себя в руки и в нужный момент начинать действовать. Но вследствие своего склада характера имел слабое сердце.
Отношения с дочерью у него были трепетные и искренние. Проблем её он не сторонился, а пытался помочь и решить их как можно быстрее. Только задушевных разговоров Алексей Михайлович вести не умел да и не любил. Считал, будто письмо чужое без спроса читает, влезая к другому в душу, поэтому обо всех важных событиях в жизни его дочери он узнавал преимущественно от жены. Вот и сейчас он хотел было подослать Наталью, чтобы та выяснила, в чём дело, но, немного поразмыслив, на этот раз решил взять инициативу в свои руки.
Когда Алексей Михайлович вошёл в комнату, на его полное красноватое лицо полился электрический свет низко висевшей лампы, которую он чуть не задел своей макушкой. На лице выражалась решительность, словно он отважился на что-то и возврата к прежнему больше не было. Приветливо улыбнувшись, отец сел на диван рядом с письменным столом. Поёрзал, усаживаясь поудобнее, потёр руки и, закинув ногу на ногу, посмотрел на дочку. Она молча следила за странными движениями отца.
– Лена, я хотел с тобой поговорить, но не знал, как начать. Мне кажется, в последнее время с тобой что-то происходит. Ты стала какая-то задумчивая, печальная. Расскажи, может быть, я смогу тебе помочь? – ласково спросил он.
Лена отвернулась и опустила глаза, собираясь с духом. Наконец настал тот момент, который так мучил её и которого она так ждала.
– Да, пап, – после некоторой паузы спокойно ответила дочь, – ты единственный сейчас можешь мне помочь.
Алексей Михайлович напрягся.
– Дело в том, что… Ты же знаешь, я хочу поступать на юридический факультет, – начала Лена издалека.
– Ну, – кивнул отец.
– Но только учиться я хочу в Москве, а не в Ярославле. Я уже и институт выбрала, – наконец призналась она, затаив дыхание в ожидании реакции отца.
Отец изумлённо уставился на Лену и какое-то время сидел молча. А потом нахмурился, видимо, представив перспективу расстаться с любимой дочерью.
– Куда, куда? Ты с ума сошла! – повысил он голос, недовольно нахмурив брови. Руки нервно теребили край дивана.
– Только не пытайся меня отговорить, я всё равно уеду, – стараясь не робеть, сказала Лена, видя воинственный настрой папы.
Алексей Михайлович, впервые видевший свою дочь такой решительной, округлил глаза.
– Наташа, Наташа! – закричал вдруг он и вскочил с дивана. – Иди-ка сюда!
Через несколько секунд в комнате, быстро отозвавшись на этот требовательный