дами своей высокой башни и долго смотрел на Восток, сам тем временем был объят тяжкой думой.
Три зари он стоял так, не двинувшись с места, не сводя глаз с водной глади. И на третьей заре увидал вдалеке неизвестную землю. Радость проникла во мрачное сердце короля королей тех земель.
Пир учинил ввечеру, к себе всех призвал королей. Меду в тот вечер немало опрокинуто было, сладкого, словно объятия женщины милой. Развеселились сердца, и тогда лишь Медведь сказал главное слово.
Им рассказал о видении третьей зари и предложил позабыть все былые печали, выдвинуть снова союзно свои корабли и завладеть неизвестной землей, что явилась в виденьи, тем разрешив междубратские распри, что они затевали, воюя друг с другом от века.
Молча его речь встречали могучие воины, испытанные во многих битвах. Самый юный из них, Ирбизом Легким прозванный, смел поперек слово молвить. Был он не только умелец с копьем в обращеньи. Тем он прославился, что черпал мудрости в книгах.
– Полно вам, братья, поделим владения наши мы миром, останемся дома. Знаю я, слышал, о чудном восточном виденьи. То лишь… Лишь облако, отраженное в зеркале водной глади. Полно вам!
То утаил лишь одно Ирбиз Легкий, что это виденье гибель сулит роду их, славных семи королей. Было пророчество в книгах, гласящее так: распри пойдут между древних родов семи королей, и, если миром они не поделят всё злато и власть, прахом полягут к ногам неизвестных народов.
Стали тут спорить они меж собою. А были тут все: Медведь Сребробородый, сын Элвы и Грома, Ирбиз Легкий, что славный умелец во многих искусствах: и музыкант, и сказитель, и знающий законы, и Зверь Лютый, известный тем, что вскормила его волчица, и Рысь Хитроумный, которому ведомы все пути тайные и ходы подземные, и Черный Ворон, известный целитель, знающий темные дивные заклятья и держащий при себе «воина из-под камня»1, и поэтому многим золотом облаченный, ибо ведомо, что тот «воин из кости на костях костями погоняющий» не знает пощады, но только золото может его отпугнуть, был Соловей между них, искусный в пениях и стихах, тем знаменитый, что мог он любую бурю на море игрой своей на арфе успокоить, был Горностай Разящий, прославившийся тем, что любого может нагнать, уходящего из битвы, и никому нет пощады от Горностая.
Полночь уж грянула. В небе Луна молодая спорящих королей застала за пиром в покоях. Час приближался уже, когда меняются одеждами день и ночь, и, по старому поверью, надобно было решить этот спор. Если ж не кончить его, горем слова обернутся несогласные, застрявшие между складок рубах двух Братьев Великих2.
Так порешили: собрать быстроходный и легкий корабль, каждый пусть из семи королей в него вложит свою долю: даст человека и жертву. Пусть он уйдет одинокий к Востоку, вести оттуда потом принесет: есть ли земли в краях тех.
Пусть не боится ни Грома, ни Молний на море, Соловей его снабдит заклинаньем искусным, пусть не боится он стрел и камней из пращи, имя ему нарекут по славному городу владений семи королей. Да не коснутся его ни словами, ни чарами духи, – так повелел Ворон. Щепоть земли королей в дубовой шкатулке будет его охранять, драгоценным увитой металлом.
Строго курс на Восток держал тот корабль. Трижды три девять ночей глядел вдаль Гарон на вышке. И только увидел он вдалеке неизвестную землю, как был он свержен с высокой мачты и канул в клокочущем море, так не успев никому возвестить, что искомое близко.
Однако, Ворона темная сила не покидала корабль и скоро призвала черную деву удачи, та показала матросами вдали скрывающийся остров. Радостно те повернули корабль в сторону тверди. Вдруг налетел сильный ветер, в бок корабля ударяя: тросы порвались, швыряло корабль, как щепку, все паруса как взбесились. В спину затем он толкнул – носом посудина вдруг понеслась прямо в скалы у брега, рискуя в щепки разбиться.
Ловкость Ордына смогла уберечь от погибели. Тот смог собрать все веревки и стали послушны слову его, словно змеи в далекой Индии. Так усмирил паруса он. Руль повернули и боком зашли они в бухту.
Каждый думал одно: не хочет их берег принять. Смерти желает странникам, чуя их замыслы злые.
– Что ж, – говорили они меж собою. – Однако, берег ведь найден, хотя и неласков был с нами. Нужно теперь возвестить семи королям нам об этом. И подготовить к приему сей остров, чтобы к прибытию их был благосклонен к семи королям.
Прибыли также с другими людьми и жертвы. Девы прекрасные телом и голосом прибыли с ними: косы златые завязаны в кольца тугие, косы по-своему каждая заплетены. И запылали на бреге костры. Ровно семь их. Жертвы взошли и покорно сгорели, не выпустив стона, чтоб королям был бы мир обеспечен в прибытьи.
Жертву восьмую готовили корабельники позже. Ловкого Ордына, сумевшего усмирить берег, тут же решили оставить, чтоб дух его звал к себе родичей и смог показать, где именно эта земля, что прячется с глаз семи королей.
Славно, нарядно одет и изящно накормлен, Ордын стоял меж друзьями и с ними прощался. Сзади накинули петлю шелковую на шею ему и стали тянуть. Долго тянули, пока он не стал задыхаться. И только тогда ослабили