промолчала, спорить не стала, пошла, продолжать работу.
А через месяц было заселение в общежитие. Большая, светлая комната с восьмью железными кроватям, с тумбочками и общим столом. Мане досталась крайняя кровать, когда она пришла, остальные были уже заняты.
– Мария, – представилась она. – Маша.
В соседках у нее оказались две сестры из Ирбита Молотовы Надя и Клаша, Бросева Динка (как она сама назвала себя) из Режа. Сонька и Ревка, из какой-то незнакомой Манефе деревне. Кима Локтюшина из Ревды и хохотушка Накимова Нюра тоже из Ирбита.
В первый день занятий рядом с Манефой уселась имена та беззаботная девица, которая выпорхнула ей на встречу в день подачи документов. На лесоповале ее не было. Как узнала позже Маня, это профессорская дочка Буткина Оксана и ее подруга Берсенева Вера, дочь заведующей аптекой в Екатеринбурге. Они поразили воображение Машуты своим внешним видом и красивыми нарядами. Но девчонки они оказались умные и веселые. Быстро приняли Машу ( как теперь все звали Манефу) в свою компанию.
Началась долгожданная учеба: химия, биология, латынь, анатомия… Заданий на дом давали очень много. Вскоре стало ясно, что в комнате, с таким количеством соседок, учить Маня не могла. Тогда она придумала ходить в институт Охраны материнства и младенчества, находился он через дорогу от общежития. Нужно было лишь найти пустую аудиторию и заниматься. Каждые выходные Манефа ездила домой. Как здорово было вернуться в тепло и уют родных стен, к вкусной маминой еде и теплой печке. С собой в институт родители накладывала полную сумку продуктов: молоко, творог, хлеб, картофель.
Совместно готовить договорились с двумя девочками: Соней и Ревкой. Учились в разных группах, по разному расписанию, поэтому уговор был таков: кто первый придет, тот и варит на всех.
Ближе к новому году Оксана сказала, что папа подарил ей три билете в музкомедию. Идти ей не хотелось, и она предложила отдать билеты Манефе. Маша с радостью приняла столь щедрый подарок. Свердловский театр музыкальной комедии поразил ее не самим действом, а внешним и внутренним помпезным видом. Трое деревенских девчонок попали в другой, доселе не виданный мир. Просидев первое отделение, пошли в фоей, и как потом хохотала над ними вечером Нюрка, слушая их рассказ. Да что уж там, они и сами-то смеялись над собой.
– Так вот, спустились в фоей,– важно рассказывала Маня,– идем втроем под ручки, смотрим навстречу нам еще три девицы под ручки. И идут прямо на нас. Мы вправо, извините, и они вправо. Мы влево – извините, и они влево. Оказалось перед нами огромное, величиной со стену зеркало.
– Господи, вы что, зеркал не видели?– не унималась Нюра.
– Таких нет,– смеялись они в ответ.
– Оксанке – то хоть не рассказывайте,– добавили они кротко.
В следующее годы учебы стало плохо с едой, не хватало основных продуктов: хлеба, сахара… Родители спасались своим хозяйством и огородом. Приехав как-то на выходные, домой, Маня слышал, как родители обсуждали, что ездить за хлебом на Монетку мама не будет. Достаточно того, что в этот раз чуть не задавили.