не будем, и вернулись в свою Хазарию?
Многие облегчённо вздохнули. Неужто поход закончен и они наконец возвращаются домой? Воины повеселели, в рядах пошли оживлённые разговоры, шутки, то тут, то там слышались раскаты молодого смеха.
К ночи дружина достигла берёзового леса. Темники подъехали к Свенельду.
– Дозволь расположиться на ночлег, воевода? Место подходящее!
– Нет, – отвечал Свенельд, – останавливаться не будем. Коней пустить шагом и так идти всю ночь. Подремать можете в сёдлах, но за дозоры не забывать!
Дружина шагом потекла мимо леса, и вскоре его белые приветливые стволы скрылись в наступивших сумерках. Воины недоумевали, отчего воевода не позволил сделать привал, ведь врага нет и в помине, а лошади не поены, не кормлены, спины и ноги от долгого сидения в седле затекли, и такой заманчивой кажется твёрдая земля, на которой можно вытянуться во весь рост и уснуть сладким сном. Однако подобные мысли так и оставались в голове: в спаянной железной дисциплиной дружине Святослава выказывать недовольство было недопустимым, а признаться в усталости – и вовсе постыдным делом. Потому каждый одолевал ночной переход как мог: кто под мерное качание в седле вспоминал что-то приятное, кто спрыгивал с коня на ходу, некоторое время бежал рядом, а потом вновь взлетал в седло, а многие просто дремали, умудряясь по-прежнему удерживаться на коне.
Когда над землёй засияла серебряная ладья Макоши, идти стало легче. Время от времени из травы и кустов выскакивали потревоженные степные обитатели да со свистом взмывали ночные птицы. Будто вторя им, между собой перекликались дозорные. А дружина всё текла к заходу, сверяя свой путь по ярким звёздам.
– А помнишь, брат Притыка, – окликнул друга Горицвет, – как мы измотались в своём первом походе, помесили грязь пару дождливых дней, а потом так мертвецки засыпали на ходу, что вываливались из сёдел и плюхались прямо в грязь?
– Теперь не попадаем, – засмеялся розовощёкий крепыш Притыка, – в седле дремать – привычное дело!
Они вновь помолчали. Обычно неунывающему Горицвету сегодня грустилось: он вспоминал друзей, которых потерял за время походов, из темноты сами собой выплывали их лица, слышались голоса. Потом возникли образы жены и детей. «Как ты там без меня, милая Болесюшка? Как дочка наша Славуня и меньшой Воислав?»
Мерно идёт верный конь, покачивая на спине уставшего всадника, образы становятся всё причудливее, и навевается, будто лёгкий туман, чуткий сон.
А когда рассвело, русы опять увидели у себя на задах тучу пыли.
– Как? Неужто хазары? Откуда они взялись? – недоумевали дружинники.
Дозорные подтвердили, что хазары пришли с полудня и хотели перерезать путь русскому войску, да малость опоздали.
Только теперь все поняли, какой опасности они избежали благодаря воинской далекоглядности старого воеводы и, буквально как в игольное ушко, проскочили мимо уготованной им западни.
Раздосадованные хазары повернули, на сей раз к полуночи.
– Видно,