девушка ощущает непрерывный низкий гул, доносящийся даже через многослойное бронированное стекло – ветер ревёт снаружи.
– Духовка, надо же, я всё время была в Духовке!
Никакая это не Земля, это Венера. Но её гравитометр, встроенный вместе с часами, всё время показывал и показывает в данный момент эталонные земные 1G, а не положенные на Венере 0.92, создавая иллюзию нахождения на третьей планете от солнца. Кто-то не только изменил время в часах, но и подправил программное обеспечение гравитометра так, чтобы она ни в коем случае не могла узнать, где находится.
Тут женщина толчком носилок подталкивает Ольгу пониже спины.
– Здесь тебе не экскурсия. Вперёд к воротам номер 3!
Они продолжают движение, а девушка нет-нет да и бросит взгляд на удивительный пейзаж за окном – она ведь впервые наблюдает чужую планету своими собственными глазами. Венера оказалась именно такой, какой описывал её Петров – тихим подземельем под бушующим небосводом.
Вот и третьи ворота, они смыкаются сразу же, как пропускают отряд. Вспыхивают прожекторы, и Ольга понимает, что они находятся в вертикальной шлюзовой камере – колодце пятидесяти метров диаметром. Над головой – огромный задраенный люк-диафрагма, а прямо перед ними поблёскивает серебристыми огнями гладкий клиновидный корпус челнока ближнего радиуса действия, стоящего на трёх лыжных шасси.
У откинутой аппарели их ждёт высоченный мужик в скафандре с автоматом в руках, морпехи быстро поднимаются в десантный отсек
– Сто двадцать секунд до взлёта, заряд установлен!
Миновав три ядовито-жёлтых бочонка с чёрной надписью Polydichloric Trinitropropane, Ольга быстрым шагом восходит на аппарель, мимоходом рассмотрев на борту челнока надпись «Отец Народов» и эмблему – шлем будёновка с красной звездой, а под ним маузер 1912, ствол которого скрещён с кавалерийской шашкой. Знакомый символ.
Последний морской пехотинец на борту, каплей уходит в кабину пилота, люки задраены, слышен гул двигателей. В полутёмном грузовом отсеке Ольга и хирург перекладывают старика с носилок в закреплённую на стене медицинскую капсулу, хирург пристёгивает его, надевает кислородную маску, затем передаёт спутнице лёгкий скафандр и указывает на противоперегрузочное кресло.
– Юрий, у нас на борту двое гражданских, один из них ранен, так что не вздумай выкинуть свой любимый взлёт на десятикратной перегрузке!
– Вас понял, не больше трёх, пристёгивайтесь!
Женщина проверяет, как Ольга устроилась, остаётся довольна увиденным и занимает противоположное кресло. Насосы откачивают из шлюза воздух, диафрагма расходится в сторону, запуская в колодец разогретую до шестисот градусов ядовитую атмосферу, гул двигателей переходит в надсадный рёв, ещё секунда, и Отец Народов отрывается от стартовой площадки, резко задирает нос и устремляется к низким облакам. Пробивая исключительно плотную атмосферу, челнок трясётся, как брошенная в ручей консервная банка, шпангоуты издают противный звук сжимаемого металла, пару раз гаснет