ментов тоже поить будем?
– Это, Кузьминична, не менты. Это следователь и психолог. Цвет нашей полиции, можно сказать. А вы – так уничижительно…
– Тот, кто по коврам в сапогах топтался, для меня менты.
– Не сердитесь. Они свою работу делали, спозаранку, по росе.
– Ладно. Только два ковра придется в химчистку сдавать.
– Не надо. Я закажу специалистов сюда, на дом. Когда разрешат.
– А почему вы должны кого-то спрашивать?
– Наверное, не должен. Но мне не хочется, чтобы посторонние тут были лишний раз.
– Уж постарайтесь. До возвращения хозяйки…
– До возвращения хозяйки?
– Да, хозяйки этого дома. Или вы сомневаетесь, что она вернется?
– Вы, Кузьминична, меня в чем-то подозреваете?
– Кого же еще подозревать?
– А я-то думаю… что-то вы грубо со мной разговариваете… я же ваш работодатель.
– Простите, но Нина мне тоже не чужая была.
– Была?
– Что вы к словам придираетесь? Путаете меня.
– Главное, вы следователя не запутайте.
Кузьминична загремела чашками, всем своим видом показывая, что дальнейший разговор продолжать не намерена.
Вероника устроилась в кресле за ломберным столиком, оставив второе напротив себя для собеседников. Семен Яковлевич облюбовал качалку у камина.
– Вероника Антоновна, разверните-ка левое крапо так, чтобы я видел наших подопечных анфас. И пожалуйста, не надо камер. Люди их чураются.
– Но мне расшифровка встречи понадобится.
– Диктофончик, а еще лучше запись в телефоне включите. Вы же хотите понять, что произошло. И собрали их, думаю, не для отчета.
– Хорошо. Только вы потом свой не затягивайте.
Вероника встала, подвинула одно из кресел, как просил психолог, и собралась было приглашать семейство на беседу, но на пороге столкнулась с Кузьминичной. Та переминалась с ноги на ногу, не решаясь войти. В руках экономки был большой поднос с чашками и кофейником.
– Меня хозяин послал, – пробормотала она, не сдвинувшись с места.
– Простите, но мы не просили… – неловкость повисла в воздухе.
– Ну, отчего же? Входите, входите, – разрядил воздух Семен. – Поставьте на каминную полку, на столе нам мешать будет. Кто захочет, нальет себе сам. Вероника Антоновна, приглашайте свидетелей. По восходящей.
– Поняла. Тогда вы, – следователь задержала Кузьминичну у камина, – останьтесь. Садитесь, пожалуйста, в это кресло, я сейчас соберу остальных и вернусь.
Кузьминична неловко опустилась на вельветовую «жабу» напротив психолога. Руки у нее задрожали, лицо еще больше покраснело от напряжения.
– Что ж вы так волнуетесь, уважаемая? – заговорил Семен мягко и покровительственно. – Мы пытать вас не собираемся, да и не умеем, если честно. Просто расскажете то, что знаете, считаете важным, чтобы помочь нам найти вашу хозяйку.
Вернулась Вероника. Она плотно прикрыла за собой дверь, повозилась с телефоном и хотела было начать допрос, но увидела, что на собеседнице, как говорится, лица нет.
– Не кофе, а водичку надо