удивляюсь я, безуспешно отпихивая его ладонь. – Может, сразу при входе в клуб?
– Можно было при выходе из квартиры, – отвечает прохладно он и сам убирает руку. – А можно было с утра вообще их не надевать.
– Это такие правила клуба?! – выдавливаю ошеломленно, пытаясь понять, почему мужчина, который должен спрашивать «Чего изволите, госпожа?», выглядит недовольным, как будто ожидает услышать эти слова от меня.
– Это мои правила, – чеканит он, с укором мазнув взглядом по платью, которое я одернула.
Сговорились эти волшебники, что ли? Дед Мороз в детстве требовал рассказать стишок и спеть песенку, прежде чем отдать мне подарок, который купили мои же родители. Джинн тоже сначала выдвигает свои требования, вместо того, чтобы хотя бы узнать, чего хочу я.
– Я жду, – приказной тон джинна помогает вспомнить, почему его прототипа вообще заточили в лампу.
И только я собираюсь поинтересоваться, помнит ли об этом и он, как понимаю: скорее всего, он просто привык работать по сценарию одной шоу программы! По типажу ему больше подходит роль доминанта, вот он и пытается ее применить ко мне.
– Скучно, – сообщаю я, с трудом давя зевок, все же меня разморило, – я была уверена, что уж вы… – обвожу взглядом такую фактуру, – способны на какую-то импровизацию!
Я слышу, как он с шумом наполняет легкие воздухом, но честное слово, с дедом Морозом было куда интересней – тот все-таки вместе со мной плясал возле елочки, а этот хочет, чтобы все сделала я.
– Импровизация, значит… – задумчиво тянет джинн. – Разве что в качестве исключения…
Зевать тянет так сильно, что я все-таки прикрываю ладонью рот, устало закрываю глаза, и…
И в следующий момент буквально взлетаю!
Я только и успеваю разок хлопнуть ресницами и понять, что это джинн зачем-то выдернул меня с дивана, как этот наглый субъект обхватывает мою голову руками, с победным блеском в глазах ловит мой растерянный взгляд, и… накрывает мои губы своими!
Попытка отпихнуть мужчину проваливается с треском, как и попытка его укусить. И потом, он ведь не медлит, а действует! И причем так напористо, с таким жаром и так умело, что спустя пару мгновений я вынужденно признаю: свою шоу программу он делает мастерски. И еще этот запах арабики…
И я даю себе разрешение посмотреть еще один маленький акт, а потом уж…
Не знаю, не хочу думать, на ком он оттачивал свое мастерство, но его поцелуи выбивают из моей головы все связные мысли. И единственное, что я пытаюсь теперь – устоять на ногах, когда перед глазами туман, а в ушах гулкий шум. И уже на вино не списать, потому что я точно знаю – во всем виноваты губы мужчины, жесткие, властные, которые заставляют меня задыхаться и хвататься за единственную опору, которая мне доступна.
Естественно, это джинн. Только по чистой случайности мои ладони хватаются не за его рубашку, а за шею, соскальзывают чуть ниже, в ту область, где мне мерещилась татуировка, и самовольно пытаются провести маленькое расследование. Джинн издает странный гортанный звук, который действует на меня как щедрая доза афродизиака,