маме было новое голубое платье. Специально оставила плащ распахнутым, чтобы все видели – платье. По фигуре. Выше колена. Голубое.
Наверное, надо было сказать что-то восторженное, но настроения на это не было.
– Кажется, Сенька обожрался.
– Чем вы тут ухитрились?..
Мама глянула по сторонам, все поняла.
– Хм… – протянула она, стаскивая с руки длинную перчатку. – Кто бы мог подумать!
Арсений натужно стонал, но уже не так убедительно. Таблетки помогли.
Мама прошла по коридору. Маски на стене недовольно качнулись.
– А ты чего не ложишься? – спросила мама, застывая на пороге своей комнаты.
– Я сплю, и вы мне снитесь!
Саша не сказала, что это мама должна следить за Сенькой.
Не сказала, что так поздно приходить нельзя.
Не сказала, что Варвара плакала, кого-то так и не дождавшись.
Не сказала, что не успела еще сделать уроки.
Она просто ушла в свою комнату. Что-то опять хотел Тьма. На него сил уже не было.
Утро было странным. Как в тумане. На всем лежала легкая дымка. Осень. В воздухе чувствовалась вода. Даже уроки были скользкие – проскакивали между минутами и часами. Первые два – завтрак, еще три – обед.
Столовая – отдельная от Земли планета. Может быть, она спутник Юпитера? Или прилетела от Сатурна. Свои запахи, свои законы. Местные жители ходят в белых халатах. Чужих в свой мир не пускают. Стоит туда сунуться чужаку, все испортится, все рассыплется в прах.
– Чего ты застыла? – шепчет Светка, опасно склоняясь над тарелкой с манной кашей. – На вечеринку придешь?
– Да, в платье от Кавалли. – Кашу не хочется. Был бы тут Арсений, он бы все стрескал.
– Если в нем удобно сидеть на полу…
– В Кавалли удобно все. – Выныривать из размышлений о кухне грустно. Есть в ее устройстве что-то правильное. Готовят по рецептам, поварята слушаются повара… – Зачем ты меня зовешь?
Про «слушаются» – отдельная история.
– Придешь на часик пораньше, да? Мы все быстренько приготовим.
– Позови Ксюху. Я не помню, когда Сенька возвращается. Его покормить надо.
– Он у тебя маленький? Сам разогреет!
– Иногда надо просто быть рядом.
– Ой, ну ты как скажешь! Пацанов вообще нельзя баловать. Они потом на шею садятся.
Говоря, Светка старательно повторяла мамину интонацию. Судя по Светкиным комментариями, та любит поругивать своего мужа. Вот и Светка следом за ней всех ругает.
– О! Смотри! Эдик приперся. Эд! А уже все съели.
Эдик Галич нашел глазами Светку. Звякнула ложка о тарелку. Под его взглядом Светка теряется, начинает говорить глупости. И Эдик это знает. Эдик вообще не дурак.
– А ты все кашку кушаешь? – вкрадчиво спросил он.
Подошел, заставив Светку задрать голову. Он высокий и очень красивый. Тонкой холодной красотой. Когда в лице и движениях все правильно. Саше от этого скучно.
– Совсем о своей фигуре не беспокоишься, – вкрадчиво произнес Эдик. – Кто ж тебя после этого любить будет?
Светка закашлялась, спрятала покрасневшее лицо в ладони.