раз вместе с тобой и дедом, да еще и упрячут в самый дальний и темный подвал.
– За что? – на глаза Таи навернулись слезы. – За что все это на нас свалилось? Ведь ты не сделал ничего плохого, правда?
– Правда, доченька, – отец снова погладил ее. – Просто теперь всем правит орден Каменной башни, и его бароны до жути боятся памяти о рыцарях Грозового дракона. Настали черные времена.
– Как же так? – Тая опустилась на скамью у стены и закрыла лицо ладонями.
По ее щекам покатились слезы.
– Я думала, что скоро мы все снова будем дома, и эта черная башня окажется дурным сном.
– Тебе нужно вернуться как можно быстрее, – настойчиво произнесла мать. – Посадка шершня на вершине башни не могла остаться незамеченной. Хоть стражи и мало, но перед входом в своей караулке еще дежурит этот противный цензурион Шипилио Жмых. Он один хуже целой оравы олухов с копьями и алебардами.
– Да, дочка. Пора возвращаться, но только тебе одной, – твердо добавил отец.
Снаружи послышался скрежет: кто-то вставил ключ в массивную дверь, окованную железом, и со скрипучим лязгом пытался открыть ржавый замок.
– Это Шипилио! Он тебя схватит! – испугалась мать.
Тая быстро чмокнула брата в щечку и бросилась к лестнице. В палату ворвался охранник в плотной кожаной куртке с железными пластинками, нашитыми внахлест и образующими чешуйчатую броню. На медном шлеме поблескивал знак цензуриона – надзирателя за общественными нравами и командира небольшого отряда стражи.
– Так и есть: посторонние в охраняемом помещении! – визгливо выкрикнул он, указывая ладонью в перчатке на синий плащ Таи, мелькнувший на лестнице.
Вслед за начальником вбежали четверо рядовых стражей – эти были без шлемов, с растрепанными волосами, в которых застряли опилки. Очевидно, их оторвали от отдыха, который они проводили на кучах стружки, оставленных плотниками. Вместо доспехов их телеса защищали толстые стеганки, распахнутые по случаю летней жары.
– Эй вы, двое, за мной! Остальные – сторожить заключенных! – скомандовал подчиненным цензурион Жмых.
Два стражника схватили родителей Таи и грубо усадили их на скамейки. Двое других бросились за командиром на лестницу, ведущую на вершину башни.
Взбираться наверх по крутой лестнице оказалось трудно даже для легкой Таи. Она сбросила плащ, выпростала крылья и взлетела. Однако размахивать крыльями в тесной башне оказалось не так-то просто: их края задевали за глухие каменные стены, и чтобы не смять их, Тае вновь пришлось перейти на бег.
Она порядком запыхалась, когда выбралась наконец на верхнюю площадку. Шептуна в пределах видимости не оказалось, и сердце застучало еще громче: неужели своенравный шершень сорвался с привязи и улетел собирать нектар? Однако тут где-то за каменными зубцами послышалось шуршание и звук падающих камней. Тая перегнулась через парапет и заглянула за край. Шершень деловито ползал по боковой стенке, исследуя щели в навесных бойницах, угрожающих