которой является вера в особый промыслительный путь России, последнего православного царства, призванного стать тем удерживающим, о котором пророчески предрекал еще апостол Павел (2 Фес.2:7). Соответственно, как полагают сторонники этого мировоззрения, все иноверные народы, спаянные ненавистью к нам, ополчались, желая стереть с лица земли последний оплот Христа. Но, хранимые Спасителем, мы все равно исполняли свое высшее предназначение, несмотря на вражеские нашествия и революции, измены и предательства. Собственно говоря, сегодня эта риторика фактически стала своего рода бесспорным свидетельством любви к Родине и патриотизма.
Живучесть и популярность «Третьего Рима», несмотря на множественность толкований, порой кардинально различных, которыми эта идея обросла за века своего существования, такова, что даже после падения православной Российской империи она обрела свое детище в коммунистических программных документах, где ровным счетом звучат те же тезисы об исключительности советского (читай – русского) народа, носителя самой гуманной и нравственной идеологии, и о противостоянии ему всего остального мира, таковыми качествами не обладающего.
Поэтому, нам не составит большого труда вычленить несколько основополагающих для «Третьего Рима» аксиом. Во-первых, что русский народ по самой своей природе государственник – иначе в «третьеримской» схеме не будет «удерживающего». Во-вторых, что Русское государство может существовать только и исключительно как православное царство или, в крайнем случае, как творец наиболее нравственной системы взглядов. Наконец, в-третьих, что русская культура и традиции носят исконно оригинальный, самобытный характер, и если даже не противостоят другим цивилизационным аналогам, в первую очередь – Западу, то, по крайне мере, не зависят от них и самодостаточны. С их изучения мы и начнем свое исследование, чтобы понять, насколько «русский логос» тождественен «Третьему Риму».
II
Справедливо утверждают, что государство – высший человеческий союз, пребывая в котором, человек не только поднимается над личными и семейными интересами, осознает себя частью нации и познает идею «общего блага», но и создает верховную власть, возвышающуюся над групповым эгоизмом и частными амбициями, защищающую его от внешних и внутренних угроз и опасностей. Приняв вместе с соотечественниками единый для всего народа нравственный идеал, человек укрепляется духовно как личность, и, находясь под патронажем государственного закона – дитя правды и справедливости, становится «правовым человеком». Общеизвестно, что принадлежность к государственному бытию, способность жить в государстве и по закону – важнейшие качества, свидетельствующие об уровне культуры народа.
Легко убедиться в том, что этнические общности, не сумевшие создать собственной государственности, в нравственном, культурном, бытовом, научном и многих иных отношениях заметно уступают «государственным» народам. Даже языческое античное государство, не познавшее