себе все камни одинаково, они не обязательно будут большими серыми валунами, стоящими посреди святилищ… Кстати, почему сердечко?.. Как оно связано с Муромом? Кто знает? Загадка.
Наступила ночь, но никакого большого селения на берегах так и не появилось. Останавливаться у ограбленных погорельцев нашим друзьям совсем не хотелось, поэтому Первуша попросил Нага остановиться прямо посреди реки и закрепить лодку. Скромно поужинав, все улеглись на дне, укрывшись плащами да грубой рогожкой и мирно уснули под укачивание волн.
Утром Онфим открыл глаза и подумал, что не открыл – попытался открыть еще раз. Мир вокруг заволок плотный белый туман, как будто кто-то пролил полную кадушку парного молока. На расстоянии вытянутой руки уже ничего не было видно. Мальчик нащупал рядом Первушу и тихонько потряс его за плечо:
– Первуша, гляди, что вокруг! Надо причаливать, пока мы не запутались, куда плыть.
Первуша беззвучно сказал Нагу оттащить ладью на левую сторону реки. По пояс в воде, они выбрались на берег, покрытый зеленой травкой. Судя по уклону здесь начинался довольно высокий холм. Друзья развели костер, приготовили совсем скудный завтрак и вскипятили травки с медом. Вскоре все согрелись и обсохли, а туман стал потихоньку рассеиваться, иногда кружа вокруг большими белыми хлопьями. Тут Луций заметил тропку, протоптанную от реки вверх на холм. Значит, рядом есть селение.
Вдруг в тихом и плотном воздухе выше по холму стали явственно различаться звуки топоров, пил и молотов, к которым постепенно добавились тихие мужские голоса – так обычно переговариваются рабочие на стройке, не желая тратить много энергии на бесполезные разговоры. Удивительно было вот что – среди немногих мужских голосов изредка раздавался повелительный женский! Баба на стройке? Да еще и руководит там всем? Бред какой-то.
Слова звучали вроде нашенские, поэтому решено было пойти наверх – возможно, удастся закупить продуктов. Поднявшись довольно прилично, в разлетающихся хлопьях тумана друзья увидели вот какую картину. Одна группа мужичков копала ров вокруг ровной площадки наверху холма. Другая откуда-то издали подвозила волоком вековые только что срубленные дубы да ели. Третья подготавливала бревна, четвертая выкапывала под них ямы и отбивала их кольями, по которым стучали большим молотом. Последняя группа вставляла бревна в ямы, подгоняла, закапывала и притаптывала. Все было так четко отлажено, что если бы в то время существовали часы, то можно было бы сказать, что все тикает как часики. Но часами тогда еще служили солнце и луна, поэтому так мы сказать не можем. Зато очевидно было, что вокруг совсем небольшого селения чрезвычайно медленно, но все же нарастает самый настоящий частокол – довольно мощная защита от захватчиков. Уже наросло целых три бревна, от кромки леса продвигалось к селению четвертое. Также было понятно, что ров несколькими витками выводится под течение реки, что позволит поднять в него воду и создать вокруг частокола дополнительную защиту. Года через полтора. Или два. И хоть рабочих