поступал так же. Точно так же. Толкал Диву туда, где она не хотела быть. Возможно, из лучших побуждений.
– Можешь. И должна, – утвердила Умила.
Растерянная Дива не знала, что отвечать, будучи застигнутой врасплох не только скверными новостями, но и доводами Умилы, столь неожиданно убедительными. И все же Дива оказалась не готова дать положительный ответ на безумное в своей гениальности предложение свекрови.
– Зрю, ты отказываешься внять моим словам. Это лишний раз доказывает, что тебе здесь не место, – Умила неожиданно подняла руки и хлопнула в ладоши. И тут же за дверью послышался топот шагов. Такой громкий, что казалось, будто там не несколько человек лишь, а целая армия. Ладони Умилы, словно бронзовые, тяжело опустились на подлокотники трона Гостомысла. И в этот же миг растворились высокие двери, ворвалась стража. – Передайте ее нашим гостям на дальнейшее попечение. И шибче…
– Матушка, как же так?! – закричала Дива в ужасе. Почему ей нигде нет покоя! Даже в собственном доме, в доме своего отца, она не чувствует себя в безопасности!
– Таково мое решение, – постановила Умила сурово.
– А как же моя дочь?! Я не могу оставить ее! – Дива теперь думала не о каких-то выгодах для себя самой, а только о своем маленьком ребенке. Тем временем послушная слову княгини-матери стража уже подхватила Диву под руки, собираясь исполнить приказ.
Умила ничего не отвечала. Обычно словоохотливая, сейчас она хранила молчание. Ее неумолимый взгляд отвергал всякие надежды, какие только могла питать Дива.
– Я княгиня этого города! Меня нельзя трогать! – понимая, что Умила останется непреклонна, Дива силилась воздействовать хотя бы на тех, кто по положению ниже нее самой. – Князь вернется и накажет всех вас, если вы осмелитесь коснуться меня! – грозила Дива. Но ее речи не возымели действия: стража уже грубо волокла ее на улицу. Спотыкаясь и запинаясь, Дива в ужасе узнала повозку, подобную той, в которой ее должны были доставить из Дорестадта в Хедебю. – Отпустите меня! Не трогайте! Нельзя! Отпустите!..
Дива пыталась отбиться от стражи, один раз ей даже удалось вырваться. Однако ее ноги отказывались мчаться быстро, она бежала не стремительнее улитки, уползающей с мокрой дороги, политой дождем. Дива была уверена, что на дворище есть кто-то, смеющий ослушаться приказа княгини-матери – нужно лишь кричать громче, чтобы ее крик о помощи услышали. Но из горла, сдавленного опасениями, вырвался лишь хрип.
– Нет, не трогайте меня, отпустите…– в отчаянии шептала Дива, не представляя себе, как ей спастись от этой внезапной беды. Ее судьбу всегда решает кто-то, но не она сама. И это есть источник бед.
Вокруг стоял шум, буквально оглушающий Диву. Перед глазами темнело. В ушах звенело. Знакомые терема будто превратились в зловредных гигантов, окруживших ее темной стеной, грозящей обрушиться ей на голову. Еще немного и она, наверное, умрет от всего этого кошмара, который захватил ее в свои сети.
– Ну ну, это сон, – негромкий голос