ним обращается за помощью. Но в последний миг слова замерли на ее губах. И уже ручная Васса отправилась за ним следом, даже не зная куда.
В избе богатырь дал ей сосновую смолу и подходящую для перевязки тряпицу. Васса принялась осторожно накладывать лекарство на его израненную кожу. В ее голову, как назло, лезли непристойные мысли, в последнее время все чаще посещавшие ее, впрочем, обычно не нацеленные на кого-то определенного.
– Покрепче затяни. А то я и до конюшни дойти не успею, как слетит, – ухмыльнулся богатырь, когда Васса едва подвязала, опасаясь причинить боль врачуемому.
– Врачую, как могу, – заметила Васса негромко, но строптиво.
– Лучше врачуй. Это ваше бабское занятие, – заметил верзила, разглядывая Вассу, которая, вопреки своему обыкновению, была серьезна. – И как тебя зовут, избавительница?
– Васса, – кивнула женщина. Следовало бы еще добавить «жена Мирена, дочь Добромира».
– Понятно. А я Синеус. Ты очень искусная. Будешь теперь все время меня лечить…– Синеус сразу оценил симпатичную и яркую Вассу. Зачем ему какой-нибудь надоедливый старик-знахарь? Пусть лучше она перевязывает!
– Прошу не серчать, но я не гожусь для подобного…– растерялась Васса. Она сто раз слышала о Синеусе от Вольны и теперь удивилась, как это сразу не догадалась по его властным замашкам, кто он такой.
– Можешь не извиняться. Твое мнение в данном вопросе не учитывается, – усмехнулся Синеус.
– Я и не извиняюсь, – Васса собралась с духом, перестав смущаться своим непривычным мыслям. А тем временем Синеус смотрел на нее игриво. Было понятно, что она ему понравилась. Васса это заметила. И сие было ей, конечно, приятно. Давно она не ощущала на себе заинтересованного мужского взгляда. Мирен привык к ней и вслух уже не восхищался ни ее обликом, ни ее умениями, ни ее шутками. А Синеус не особо стеснялся проявлять свои чувства. Его глаза уже наполовину раздели прочно запакованную в тяжелое одеяние Вассу.
– Ничего себе. Ну и нравы у вас тут в Новгороде, – усмехнулся Синеус. – Вот, например, ты. Споришь здесь со мной…
– Я не спорю. Просто я не прислуга, – сообщила Васса.
Повисла пауза. Синеус оглядел собеседницу с ног до головы. Пожалуй, она правду говорит. Как-то он этим утром рассеян и не обратил внимания на ее убор. И потом, откуда ему знать, как ходят в Новгороде? А главное, у него такое мировосприятие, что для него каждая юбка – прислуга.
– Хм, – после заминки оскалился Синеус, заложив руку за руку. – Значит, я ошибся…
– Меня что, так легко перепутать со слугами? – пошутила Васса, даже не зная обижаться или нет. Былое смущение постепенно улетучилось, и теперь она по своему обыкновению оживленно улыбалась. Ранее, когда она пару раз оказывалась в подобных обстоятельствах, то напоминала себе о Мирене. И о том, что хочет быть ему честной женой. И потому всегда спешно удалялась подальше от обольстителей. Но только не в этот раз. Сейчас было уже не удержаться от кокетства. Глаза Синеуса