брал, пока до него не добрались врачи. К ним только попади. Да и Мо тоже. – Он устало качает головой. – С ней то же самое случилось.
– Прошу тебя! – Я беру его за руку и кладу ее себе на колени. – Пожалуйста, папа. Ради меня.
– Ну… даже не знаю, девочка.
На лице его сменяется несколько выражений, от неприятия моей идеи до раздражения, брови сдвигаются, потом вскидываются, шевелятся; кажется, он смилостивился, на лице написано: «Ну так и быть, может, и схожу».
– Ты всегда умела добиваться своего.
– Я так понимаю, что ты согласен, – говорю я с улыбкой.
– Так как там наши девочки? Много с ними хлопот?
– Девочки у меня замечательные, – киваю я.
Кивать-то киваю, а сама думаю о том, что после вчерашней стычки Элла ведет себя так, будто меня на свете не существует. Надо будет продолжить прерванный разговор «про мальчиков», и я понимаю, что борьба предстоит нелегкая.
– Элла получила главную роль в «Ромео и Джульетте», не забудь отметить это событие в своем дневнике.
– Обязательно, с удовольствием.
К соседнему дому подъезжает машина, и из нее выбирается молодая пара. Мы приветственно машем друг другу. Они направляются по дорожке к дому, а папа глубоко вздыхает.
– Да, все изменилось с тех пор, как скончались Мо с Энгусом. Вот и весна пришла, а в доме новые хозяева.
– Я тоже, папа, к этому никогда не привыкну.
Кладу голову ему на плечо, и мы смотрим, как волна набегает на берег, откатывается, набирает силу и снова идет на штурм.
– Время не ждет, – говорю я.
– Да уж, в том-то и штука.
– Завтра я еду в Эдинбург. Вам чего-нибудь привезти?
– С чего это тебя вдруг понесло в такую даль?
Отец всегда с недоверием относился ко всяким поездкам и путешествиям, даже самым коротким. Он представить себе не может, какая сила способна заставить человека тащиться куда-то дальше чем за десять миль от Сент-Эндрюса.
– Да и вообще, в наши-то дни можно по Интернету заказать все, что угодно, с доставкой на дом.
– А я люблю сама ходить по лавкам художника, по галереям. Мысли всякие возникают.
Я умолкаю. На языке так и вертится: «Папа, ты помнишь Орлу? Она уже два раза мне звонила. Хочет со мной встретиться. Не знаю зачем, зато знаю, что я очень этим напугана. Ты очень любишь меня, папа? Очень-очень?»
Мне хочется выплеснуть это перед ним, выговориться, и я уже раскрываю рот, но как раз в эту минуту подходит мама и ставит перед нами поднос.
– Давайте уплетайте, и без всяких церемоний.
Мама умеет приготовить вкусный сэндвич, и, когда настает время уходить, я чувствую, что сыта по горло. Отъезжая, вижу в зеркальце заднего вида: они стоят обнявшись и смотрят мне вслед, держась за калитку.
Когда я сворачиваю к дому Юана, где меня ждет работа, уже почти два часа.
Вхожу в мастерскую. Юан говорит по телефону и смотрит на меня.
– Конечно. Не волнуйся. Встретимся через неделю. – Кладет трубку на рычаг. – Ну что, утро прогуляла?
– Делала