Путешествие начинается. Евгений Александрович Кириленко

коробочку. До боя оставалось меньше часа, до боя, который станет пиком его славы, окончательным восхождением на боксерский Олимп.

      Хотя, наверное, все-таки, нет. Он ведь уже на Олимпе. Рик Моррис, знаменитый боксер и веселый парень, настоящий кудесник в ринге, технарь, коих можно пересчитать по пальцам руки. Он был настолько крут, что превосходил соперника буквально во всем. И зачастую вместо того, чтобы нокаутировать оппонента, он начинал с ним играть, тянуть время. Растягивать бой на десять-двенадцать раундов. О, как же это злило некоторых экспертов и зрителей… Они требовали нокаута. «Если ты так крут, что тебе стоит всадить пару крюков и все закончить?» Это было совсем неинтересно Рику. Такой подход слишком скучен. Бокс – это ведь искусство, а не мордобой.

      Да, пару раз ему приходилось включаться на полную. Например, в девяносто седьмом. Тогда у Рика не было ни одного поражения, а на кону стоял пояс Всемирной боксерской ассоциации. Его противником был Майкл Гриффет – тоже парень без единого поражения и с хорошим ударом. Моррис прощупывал его первые несколько раундов, а где-то ближе к середине взялся за дело. Гриффет оказался непростым орешком. Весьма недурно контратаковал и даже, к чести сказать, взял пару раундов. Но потом Моррису удалось войти в свою колею, и удары посыпались на Майка как из пулемета. Рик накручивал соперника, осыпал джебами и ловко проводил быстрые комбинации, после одной из которых Гриффет опустился на колено. Однако Моррис так увлекся, что по инерции отвесил еще две оплеухи по пытающемуся прийти в себя оппоненту, и в итоге свалил того окончательно. На ринг высыпала целая куча народа, градус ситуации накалился до предела. Судьи приняли решение дисквалифицировать Рика несмотря на то, что он безоговорочно доминировал почти весь бой. Моррис был в ярости. В прессе поднялся нешуточный вой из-за всей этой неразберихи, и Рик пообещал прикончить соперника в реванше. В ответном бою он уже в первом раунде залепил такой хук в голову Гриффета, что тот улетел на пол, словно мешок. Затем попытался встать, но тут же шлепнулся вновь. Потом еще раз поднялся, пробуксовав по настилу, но не удержался и опять полетел вниз. Публика была в экстазе. А Моррис, словно бойцовский петух на насесте, восседал на углу ринга, опираясь на канаты, и орал залу, что он теперь здесь главный.