подлинная, но сейчас могут сделать что угодно. Мне хочется узнать: это на самом деле работа «Болин и Ян»? Если это так, то перед вами лежит не один миллион в валюте. Знакомых ювелиров у меня нет, идти просто так к кому-либо страшно. Можете найти человека сведущего, который проинформирует меня по всем возникшим вопросам, связанным с украшением, объяснит, как, кому и где его лучше продать? Ну и еще…
Герасимова сделала очередной глоток кофе.
– Каким образом драгоценность попала ко мне? Если это не подделка, хочется выяснить, кто и по какой причине сделал мне сей царский подарок? В случае признания ожерелья репликой я тоже хочу услышать ответ на этот же вопрос. За прекрасно сделанную бижутерию можно выручить очень даже неплохую сумму. Но основные вопросы: как некто вошел в мой дом? Кто он?
– Нам нужен список тех, кто имеет или имел ключи от вашей квартиры. Домработница, бывший любовник, массажист, мастер по маникюру, – заявил Дегтярев.
Герасимова грустно улыбнулась:
– У меня нет необходимых средств, чтобы платить людям. Я живу одна. Ранее был роман с одним мужчиной, мы прожили вместе три года. Он постоянно предлагал мне продать квартиру, уехать с ним в США, приобрести там дом в провинции. Я категорически отказывалась. Иосиф ушел к другой. Расстались мы без скандала, мирно, но связь не поддерживаем. Знаю только, что он улетел в Америку с дамой, которая в отличие от меня ради любви продала все, что имела. Не подумайте, что я следила за этим господином. Он в день вылета письмо мне прислал, сообщил радостную весть об отправке на родину деда. Тот, якобы американский солдат, соблазнил во время Второй мировой войны советскую медсестру. Ну да все подробности не нужны, от них только голова заболит. Я живу одна! Во всем доме!
Я опять изумилась:
– Если по сию пору ты занимаешь квартиру детства, то на первом этаже там был магазин, а следующие пять жилые.
Василиса пустилась в объяснения:
– Вместо гастронома там теперь модельер обосновался. Вход в его ателье с улицы. А в подъезд со двора. Я живу на втором этаже. Жильцы с третьего, четвертого, пятого продали свои апартаменты, а новые владельцы все живут за границей. В Москве ни разу не показывались. Консьержки нет, я ей платить не могу.
– Видеокамеры есть? – осведомился Сеня.
– Старый домофон, – уточнила Василиса, – вводишь номер квартиры и два ноля, у меня звонок дребезжит.
– Техника на грани фантастики, – хмыкнул Кузя, – уже давно существует нормальная аппаратура. Вас нет дома, кто-то в дверь трезвонит, соединение срабатывает через интернет. И хозяин, находясь где угодно, ведет беседу с гостем, который не понимает, что его в квартире нет.
Я пнула Кузю под столом ногой. Неужели он не понял, что у Герасимовой нет денег?!
– Денег сейчас нет, – словно подслушав мои мысли, сказала Василиса, – зарплату в театре выдадут через три дня. Тогда я смогу отдать часть вашего гонорара. Если, конечно, вы разрешите платить в рассрочку…
– Неприлично брать деньги с одноклассницы! – воскликнула я. – К нам порой обращаются знакомые,