немного твою дырочку, подготовим. У меня большой размер, я не хочу тебя повредить. Будешь ещё долго восстанавливаться, а наследник мне нужен немедленно!
Черт…
Он в себе вообще?
– Очень вкусно пахнешь…
Провел указательным пальцем по нежным лепесткам лона. С манерой собственника погрузился в горячую влагу и раскрыл пальцами шире складочки, отыскав там маленький бугорок, на удивление, полностью утонувший во влаге.
– Рехнуться можно, ты влажная! Не просто влажная, а течёшь.
Довольно хмыкнув, Демьян лизнул языком по клитору.
Сжав губы, я тихонько всхлипнула.
Господи, это невероятно!
Миллионер остановился.
Замер.
Оценил мою реакцию…
Ведь меня там еще не касался ни один мужчина.
Опять повторил.
В это раз лизнул жёстче, придавив клитор языком.
Я дёрнулась сильней. Задрожав, выпустила из лёгких надрывный стон, вцепившись пальцами в уже насквозь мокрую простынь.
– Ты на вкус как мед… Чистейшее удовольствие. Не зря столько денег отвалил.
Он скользнул языком ниже. Пальцами надавил на тугую, крохотную дырочку, пытаясь немного её расширить.
Я затаила дыхание…
Демьян погрузил язык глубоко в мое лоно. Примерился. Дал мне немного времени привыкнуть. Затем толкнулся им уже смелее!
– Ах-х!
Я почти подпрыгнула на кровати.
Это нереально… Так не бывает!
Чтобы вот так вот приятно, до дрожи, до всхлипов.
До потемнения перед глазами!
Он нажал пальцем на клитор и толкнулся языком глубже, сделав это одновременно.
Я опять издала хриплый стон, в этот раз выгнулась вообще дугой, прикусив нижнюю губу. До крови…
Демьян начал медленно, но властно, слизывать мою влагу. Погрузил указательный палец в лоно, вместе с ним скользнул языком, усиливая сумасшествие, скрутившее меня будто в жгут.
– Раскрой мне свой секрет, девочка.
– А-а-а-х! – я не могу говорить. Могу лишь мычать и стонать.
Меня рвет на части, сжигает заживо!
Я такого безумия ещё не испытывала никогда.
И вообще не знала, что такое возможно!
– Скажи это! Ты кончала когда-нибудь?!
– Нет… Никогда! Я ещё никогда не кончала…
– Чистая, ждала только меня?
Быстро-быстро закивала, сжав ягодицы, ведь он снова и снова вбивал в меня язык, а затем отстранялся, когда я начала чувствовать напирающие спазмы.
Когда мои стеночки лона сжимались до боли, каменели, словно намеревались лопнуть, но мужчина останавливался, как будто за что-то наказывал.
Он пытал меня.
Восхитительный мерзавец!
Так жестоко даже в тюрьмах не пытают…
Я хотела уже выругаться на него, ведь было уже слишком мучительно теперь эти сладкие муки, но возбуждение, похоже, превратило Алаева в зверя.
Без предупреждения, он просто набросился на меня сверху, одним рывком перевернул меня животом на матрас, поставив на четвереньки. Коленом растолкал ноги шире, надавил