наследник Дхарвонов, удостоил его взглядом, предвещавшим неминуемые неприятности. В ответ Дит скорчил угрожающую гримасу десятилетнему болезненному наследнику Сексонов. Мальчишка расплакался, а его родители в замешательстве засуетились вокруг.
Сексоны были единственным Первым семейством на Префактле, и им требовалось поддерживать соответствующий образ.
Дит понял свою ошибку лишь тогда, когда отец бросил на него еще более многообещающий взгляд, чем Дхарвон в’Пью.
Сокрушаться по этому поводу он не стал, решив, что хуже все равно не будет, зато отпрыску Сексонов его визит запомнится с нелучшей стороны.
Вечер двигался по накатанной колее. Взрослые сразу же начали пить, и стало ясно, что ко времени ужина они вряд ли сумеют по достоинству оценить все тонкости кухни его матери.
Детей согнали в отдельное крыло большого дома, где они не путались под ногами, но находились под пристальным присмотром. И, как обычно, все попытки за ними присматривать потерпели неудачу.
Избавившись от «надзирателей», дети тут же занялись выстраиванием иерархии. Дит был самым младшим и не мог никого запугать, кроме наследника Сексонов.
Дит подумал, что, когда тот получит наследство, состояние Сексонов существенно уменьшится.
Сынок Дхарвонов питал к Диту особую ненависть. Пью отличался силой, но не умом. Однако его злобы и упорства оказалось достаточно, чтобы загнать жертву в угол.
Диту стало страшно, хоть он и не подавал виду. Пью могло не хватить ума вовремя остановиться, и он мог сделать нечто такое, что вынудило бы взрослых предпринять официальные меры. Отношения между Дхарвонами и Норбонами и без того были достаточно напряженными. Дальнейшие провокации могли привести к кровной мести.
Гостей позвали к ужину, и это спасло положение, подобно богу из машины.
Почему его мать приглашала тех, кто не любил их семейство? Почему общественное пренебрежение легче прощалось, чем попытки задавить конкурента?
Дит решил, что станет самым богатым сангари всех времен. Богатство создавало собственные правила. Он смог бы изменить многое так, чтобы оно стало куда разумнее.
Ужин показался ему невыносимо формальным и похожим на некий ритуал.
Царило гнетущее настроение, усиленное воздействием алкоголя. Вместо того чтобы поднимать дух и пробуждать дружеские чувства, он высвобождал всю зависть, ревность и злобу семейств, которые Норбоны не допускали на рынок Осириса.
Дит изо всех сил пытался улыбаться, глядя на угрюмые лица сидевших за длинным столом. Но обстановка оставалась столь же мрачной, а лица гостей становились все неприязненнее.
За десертом старший Дхарвон вполголоса высказал все, что думал об остальных. Голос его становился все громче, и Диту стало страшно.
Дхарвон в стельку напился, а недержанием речи он страдал, даже будучи трезвым. Он мог сказать нечто такое, что загнало бы Норбона в угол, откуда не было иного выхода, кроме дуэли.
Будучи немногим умнее собственного сына, Дхарвон вполне мог оскорбить