связи с могущественными друзьями и патронами в Риме, и за них есть кому заступиться. Однако, несмотря на угрозу собственной карьере, Веспасиан чувствовал, что не может поступиться принципами.
– Говоря, что им не хватает стойкости, Максимий допустил преувеличение.
– Почему? Зачем ему это понадобилось?
– Да по той же причине, по которой мы проявили готовность принять его версию событий.
– И что же это за причина?
– Самосохранение.
Веспасиан внутренне подготовился услышать резкую отповедь, но командующий молчал, ожидая от легата продолжения.
– Максимий виноват в том, что когорта не оказалась у переправы вовремя, чтобы защитить ее как следует. Мы с тобой оба прекрасно это знаем, командир.
– Да. Поэтому он и разделяет с ними наказание. И мог быть выбран для децимации так же запросто, как и любой из его подчиненных.
– Это правда, – согласился Веспасиан. – Но почему они должны разделять с ним вину за его ошибку? Если уж надо кого-то наказать, то как раз его одного. Нельзя наказывать подчиненных за ошибки командира. Кому и каким примером это послужит?
– Это послужит всем напоминанием о том, что в легионах, находящихся под моим командованием, небрежение долгом не будут терпеть, – спокойно, но решительно промолвил Плавт. – Где бы и когда бы это ни случилось, я буду действовать быстро и безжалостно. Не зря ведь говорят: пусть ненавидят, лишь бы боялись. Ты не находишь, что в некотором смысле тот факт, что невиновные приговорены к смерти, даже усиливает дисциплинарный эффект?
Глядя на командующего, Веспасиан с трудом сдерживал переполнявшее его негодование. Подобный подход был ему отвратителен. Что случилось с Плавтом? Еще год назад призывы Веспасиана взглянуть на происходящее с позиции морали возымели бы эффект. По отношению к своим бойцам и командирам Плавт всегда был хоть и суров, но справедлив. А теперь…
– Ты сам прекрасно знаешь, что это недопустимо, – твердо заявил Веспасиан. – Этих людей решили сделать козлами отпущения.
– Ну, помимо всего прочего, да.
– И ты готов использовать их таким образом? Позволить им умереть ради сохранения твоей репутации?
Неожиданно Веспасиану пришли на ум аргументы другого рода.
– Одним из тех, на кого выпал жребий, стал центурион Катон. Ты это знаешь?
– Знаю, – кивнул командующий. – Прекрасно знаю. Но это ничего не меняет.
– Ничего не меняет?
Веспасиан не смог скрыть ни изумления, ни гнева.
– Ты прекрасно знаешь его послужной список. Мы не имеем права разбрасываться людьми такого масштаба!
– Ну и что ты мне предлагаешь? – спросил Плавт, вскинув глаза. – Помиловать его? Подумай, что будет, если я сохраню ему жизнь, а остальных отправлю на казнь? Как это будет выглядеть в глазах других людей, в глазах всех солдат? Что получится: для них одни правила, а для центурионов другие? Эта армия уже пережила один мятеж. Сколько командиров рассталось тогда с жизнью? Ты правда считаешь, что мы переживем и второй? Нет, если умирают рядовые,