налог не только деньгами.
– Лил! – одернула ее тётя.
– Не деньгами? – спросила я растерянно. – А чем же?..
– Самими девицами, – многозначительно сказала Лилиана. – И не надо так лупить меня, тётушка! Об этом все знают, и Виоль – не невинная овечка. Да и сами подумайте – с кем еще может связаться палач? Ни одна уважающая себя женщина не согласится выйти за него. И каким образом эти грешницы-блудницы избегают прилюдной порки? Конечно, расплачиваются собой. Куда только смотрит церковь! – она досадливо взмахнула рукой и откинулась на сиденье коляски, обитое мягкой тканью.
– Это всего лишь одна из обязанностей мастера Рейнара, – пояснила тётя, сердито посматривая на Лилиану. – А ещё он прогоняет от города прокаженных, чистит сточные канавы и убирает падаль с улиц. Чтобы такие, как наша чистюля Лилиана, не страдали от болезней и зловония.
Сестра фыркнула и отвернулась.
– Какие жестокие законы, – только и смогла произнести я.
– Да, палачам в этом мире живется не слишком сладко, – сухо ответила тетя. – Но без них – никуда. Можно презирать их, можно бояться, но кто-то должен делать и эту работу.
– Жестокие законы, – повторила я. – Почему король не отменит их, тётя Аликс?
– Это не закон, – объяснила она. – Просто так живут люди, и все привыкли. Это обычай.
Обычай…
До Сартена я доехала, как во сне. Увиденное и услышанное смутило меня необыкновенно. Я пыталась понять – похож ли человек, которого я видела выходящим из реки, и который заслонил преступника от побивания камнями, на того несчастного без прав и защиты, о котором говорила тетя. Маска… зачем она ему?.. И в самом деле – прячет уродливое лицо?.. Как же несправедливо обошлись с ним небеса, если такое красивое тело венчает уродливая голова?
Но я вспомнила подбородок с ямочкой, твердый абрис губ…
Звериное лицо? Нет! Точно не звериное!..
Приехав домой, я приняла ванну, поужинала с тётей и дядей, пожелала им спокойной ночи, поднялась к себе в комнату, но мыслями находилась возле дома на холме, в зарослях огненных рябин.
Горничная закрыла ставни и потушила свечи, и я долго лежала в темноте, не закрывая глаза, хотя не видела ничего, кроме черноты.
Неужели, палач пользуется услугами женщин из Нижнего города? Это низко… и мерзко…
Уже засыпая, я вспомнила, как тетушка хвалила фьера Сморрета. Хороший человек и достойная партия… Ведь именно это нужно девушке…
Именно это…
Достойная партия…
Хороший человек…
Я увидела себя не в постели, а на деревянном постаменте посреди площади. Вокруг бушевало людское море, требуя моей казни. Я была привязана, совсем как младший Мессерер, только не лицом к столбу, а спиной, и ко мне подходил палач – обнаженный до пояса, зловеще горя тёмными глазами из-под маски. В руках у него был кнут, но он почему-то отбросил его и подошел ко мне вплотную… Так близко… Так горячо… Словно огненный поток метнулся ко мне, грозя пожрать, испепелить в одно мгновение!..