книги и остальное, не слишком интересное другому человеку. И поначалу мне показалось, что этот дневник, написанный аккуратным девичьим почерком, такой же, как и мой, потому что начинался он с описания нового бального платья, в котором неизвестная девушка собиралась предстать перед гостями в ближайшее воскресенье – жаль только, что год не был указан.
Но продолжая перелистывать страницы чужого личного дневника и оправдывая себя тем, что в этой тетрадке может храниться ключ к личности лорда чародея, я всё больше понимала, что и в самом деле наткнулась на самую настоящую тайну. Запутанную. Возможно, даже опасную.
Девушка, которая писала эти строки, скорее всего, действительно жила в этом доме. Но какое отношение она имела к моему похитителю? Этого я понять не могла. В дневнике упоминалось несколько мужских имён. Кто-то из этих лордов приходился незнакомке родным братом, кто-то сводным, кто-то был просто другом детства или одним из гостей. А ещё она писала о своей влюблённости в некоего молодого человека, явно бывшего одним из них, но по имени не названного. Вот ведь загадка!
Хотя, пожалуй, будь я на месте неизвестной девушки, тоже бы скрывала имя объекта своих чувств. Мало ли, вдруг дневник попадётся кому-нибудь в руки. Строгим родителям, например. Или старшему брату. А брат у незнакомки определённо имелся, про него она тоже писала.
Но дело было не только в тайной романтической истории. Эта девушка, как бы её ни звали, оказалась чародейкой. А ведь их ещё меньше, чем чародеев мужского пола. Лично я ни одной за всю свою жизнь не встречала. И даже не догадывалась, что у них всё так непросто.
Как выяснилось из дневника, женщины, в отличие от мужчин, не могли всего лишь родиться с чародейным даром, который бы возрастал и креп, со временем, достигая пика примерно к двадцати пяти годам. Нет, у девушек всё обстояло гораздо сложнее. И было куда более… интимным и личным. Потому что их дар раскрывался только после инициации. А та, как несложно догадаться, представляла собой лишение невинности. Более того – инициация накрепко привязывала чародейку к тому, кто становился её первым мужчиной. И после этого та в самом буквальном смысле больше не могла без него жить – умирала, если возлюбленный по своей воле оставлял её.
Стоило это представить, как по коже поползли ледяные мурашки. Оставалось только порадоваться, что я не родилась чародейкой и, следовательно, мне не придётся переживать всё то, что выпало на долю девушки, чей дневник попал в мои любопытные руки. Ведь она прекрасно осознавала то, что её ждёт, и заранее страшилась этой участи. Боялась, что её избранник может отказаться от неё, разбить ей сердце и этим лишить самой жизни. И в то же время мысль совсем отказаться от инициации и принять обет безбрачия не приходила ей в голову – всему виной была первая и такая сильная любовь, что оказалась сильнее всех тревог и предосторожностей. Любовь, кружащая голову и лишающая разума. Любовь, о которой я пока лишь читала в книгах, но сама её не знала и не испытывала ни к кому.
Эти чувства