она разбиралась: прослушала когда-то один курс акушерского. Не тем ли мазала, то ли солярил на вахтах повязку – палец гноился.
Перед Грецией заходили в Порто-Маргеру. Рядом, представьте, Венеция. Вызвал мастер агента. На модном лупоглазом мерсе покатили в госпиталь. Там рану по-настоящему обработали. На обратном пути на заднем сиденье вальяжно откинулся. Чем не прообраз новорусского?..
Прошли под строящимся мостом через Босфор. И наискосок в нашу запутанную советскую географию. По любознательности помнил, что бился с турками за Причерноморье славный граф Суворов. Теряя чудо-богатырей, сломил-таки янычарское упорство. Деятельный князь Потёмкин, наместник огромной завоёванной Новороссии, тут же основал и Херсон. Был тот хлебной биржей России. При красных вождях странновато в одночасье стал украинским.
Чертовщинка, подумалось мне. И она аукнулась. Стра-а-а-ш-но! Но всё чередом…
Вот уже у причала. В порту во множестве милиция объявилась. Секёт и тырит. Выгрузка без наших тальманов. Ответчика за груз успокоили не на щирой мове, придуманной коварно для разъединения, а на исконно отеческом: «Напрасно волнуетесь». (Было кому подменой языка озаботиться: польским панам, крёстному отцу самостийности и русофобу Тарасу Шевченко, большевикам, сдуру запутавшимся в национальном вопросе. И так полонизируют и даже австровенгерничают всякие Ющенки до наших времён)[1].
От долгой заграничности нам не терпелось отметиться в заведении с музыкой. Швартанулись пижонисто в «центровом». Когда оркестр заиграл, и без того искрило веселье. Зажигала стайка студенток-филологичек. По симпатиям – наши.
К закрытию каждый потерялся. Я стал лёгкой добычей двух подружек. Расчувствовавшись от поцелуйчиков осовремененной блоковской незнакомки, подарил свой крестильный крестик. По тем временам символ веры только за подкладкой пиджаков моряки носили. Как пал в ослеплении? Сейчас не отвечу. Маленький, алюминиевый, неказистый – только мне и был дорог.
Потом с отпускниками там устроили прощание. Следющим днём туда же наведались. Обобщая: выдали полную программу. Само собой – денежкам конец. В порт на такси последним разом шиканули. И организм подсказывал: дескать, пора завязывать. Раз так – смотрел рассеянно по сторонам. О богатейший в прошлом губернский город вытер ноги соцпримитив. Ну и война прошлась. Кое-где сохранившаяся стильная старина немо вопила о пощаде.
«Волга» вдруг свернула, и мы понеслись натурально по кладбищу с двух сторон. Такой авангардизм отрезвил окончательно. Шеф, понимая нашу неподготовленность, успокоил:
– По новой короткой дороге везу. Власти у нас решили тут путь спрямить. Покойнички не возражали.
Мелькали кресты, пышные надгробья. Несмотря на скорость, цепко проводило меня взглядом женское мраморное лицо. Показалось, губы дамы разомкнула полуулыбка. Талантливый, однако, скульптор – заставил себя выпрямительно подумать.
А шёпотом: – Чур, чур, чур.
Вскоре на вахту с 16.00 заступил. После сомнительных