при этом он умудрился подобраться к самой сути.
– Э-э… – промычал Касс.
– Я ведь прав, так? – воскликнул Барри. – Давайте, скажите Великому Барри, что он прав!
Подстраивайся под врага.
Папа говорил мне это минимум тысячу раз. Но лишь теперь, в этот самый момент, я наконец понял смысл этой фразы.
Я сделал шаг навстречу Барри и приказал себе не моргать. После чего сделал глубокий вдох и затарахтел:
– Хочешь правду? Получай. Спрашиваешь, что у нас с Кассом с волосами? Да, они частично побелели, из-за чего на наших затылках проявилась греческая лямбда, или их буква «л». Сейчас наши волосы покрашены. Лямбда означает, что мы унаследовали ген принца Атлантиды, сбежавшего с нее перед ее затоплением. Суть в том, что этот ген как бы запускает отдельные части нашей ДНК, из-за чего наши таланты превращаются в суперспособности. Но из-за большой нагрузки на организм никто с этим геном еще не доживал до четырнадцати лет. В последний год жизни организм начинает отказывать. Тебе становится плохо каждые несколько недель. Это можно пережить благодаря особым процедурам, но так или иначе ты все равно умрешь. Нам рассказали об этом люди из так называемого Института Караи. Он расположен на засекреченном острове, который нельзя засечь никакими средствами. Нам сказали, что мы можем вылечиться, если найдем семь волшебных локули, в которых заключена магия Атлантиды, что были спрятаны сотни лет назад в Семи Чудесах света Древнего мира. Как тебе известно – ну, или неизвестно, – шесть из этих Чудес больше не существует. А та штука, что ты держишь в руке, – это осколок разбитого локулуса.
– Джек? – убитым тоном произнес Касс, будто уверившись, что я сошел с ума.
Уголки рта Барри опустились. Он сощурился, словно его разум был в процессе переваривания моего второго предложения. Хотя, скорее всего, именно так все и было.
Интересно, решится ли он озвучить эту версию своему отцу? Я очень на это надеялся, потому что любой здравомыслящий человек тут же отправил бы его к психологу. И он сам это понимал.
– Ну, вот и все, – с этими словами я потянулся к руке Барри, чтобы забрать осколок локулуса.
Но тот отвел ладонь.
– Значит, вам должно быть плохо каждые несколько недель… – тихо произнес он. – Так почему же вы в порядке?
– Нам помог чистый свежий воздух Бельвиля? – предположил Касс.
Лицо Барри сморщилось.
– Вы издеваетесь надо мной! Вы все наврали! Я клянусь, я узнаю, что с вами было! Вот увидите, я доберусь до правды!
– Отлично, – отозвался я. – А пока не вернешь мне это?
– С чего мне возвращать тебе осколок разбитого окулуса? – фыркнул Барри. – Он может иметь какую-то ценность.
– Локулуса, – поправил Касс. – Через букву «л».
– Поверь мне, – поднажал я, – тебе он точно без надобности.
– Ой, да неужели? – протянул Барри. – Совсем-совсем?
С притворным вздохом он протянул осколок Кассу. Мы оба одновременно к нему потянулись.
Но прежде чем наши пальцы успели до него дотронуться, Барри резко