и услужливая девочка Катя прибегает с меню наперевес.
– Клим Петрович, – щебечет Катя, розовея от радостного смущения видеть перед собой начальство. – Вам как обычно?
Я тут редко появляюсь. Наверное, для них это событие планетарного масштаба. А ну как уволю всех к чертям – мне не трудно.
Киваю, не сводя взгляда с Нечаева, а тот сначала бледнеет, а после покрывается алыми пятнами.
– Да, Катюша, как обычно.
Катя мчится на кухню отдавать заказ, и в кабинке воцаряется тяжёлая и душная тишина.
– Что, не нравится видеть, как всякую падаль на твоих глазах по высшему разряду обслуживают? – интересуюсь, откидываясь на спинку кресла, но Нечаев молчит. – Так с кем там у тебя важная встреча?
– Зачем ты пришёл? – Голос Нечаева, треснувший и глухой, и мне кажется, до него постепенно начинает доходить, что я здесь не просто так нарисовался.
– За твоей трусливой душонкой, Нечаев, я пришёл. Помнишь, я тебе пообещал тогда? Я всегда держу слово.
Мы молчим, смотрим друг другу в глаза, и память оживает, протягивая незримые нити, натягиваясь канатами.
– Много воды утекло, да, Нечаев?
– Что ты хочешь, Клим? – шелестит, а морда такая перекошенная и несчастная, словно вот-вот богу душу отдаст. – У меня мало времени.
– Присядь для начала, – взмахиваю рукой, указывая на кресло напротив, но Нечаев замирает соляным столбом, запихнув ручонки в карманы дорогущих брюк. – Ну, как хочешь.
– А ты изменился, – замечает очевидное, а я пожимаю плечами.
– Твоими молитвами, сука.
Снова вбегает исполнительная Катя и молниеносно расставляет передо мной приборы и тарелки. Секунда и её снова нет.
Лицо Нечаева вытягивается ещё сильнее, хотя его конская рожа и так слишком длинная. Мне нравится изумление в его глазах – только ради него стоило выбраться из личного ада и прийти сюда.
– Итак, вернёмся к началу разговора. У тебя здесь важная встреча. Не с Петровым Игорем Кузьмичом случайно?
Нечаев медленно кивает и всё-таки присаживается напротив и тянется к бокалу с водой.
– Ты такой бледный, ещё инфаркт хватит. Валидол хоть под язык сунь, что ли, – откровенно издеваюсь, видя в глазах Нечаева замешательство, граничащее с ужасом. – Так вот, он не придёт.
– Почему?
– Потому что я выкупил твой долг у него. Я выкупил всю твою жизнь с потрохами. Так что теперь будешь иметь дело со мной. Отличная перспектива, мне кажется.
Я чеканю каждое слово, отбиваю ритм о край голубой тарелки зажатым в руке ножом. Вбиваю их в крышку гроба Нечаева, но он держится отлично – прямо молодец.
– Чего ты грустный такой? – растягиваю губы в безумной улыбке и достаю из папки пару листов. Документы, подтверждающие мои слова. – Всё заложил после сорвавшегося тендера? Думал, перекрутиться, но не вышло. Да, Нечаев?
– Не твоё собачье дело! – рычит и рвётся вперёд.
Но я оказываюсь быстрее: хватаю его одной рукой за горло, приставляя нож к пульсирующей на шее жилке.
– Одно