в стакане,
Всё равно его не брошу,
Буду грызть его зубами,
Потому что он хороший!
Взгляд Андрея лишь мельком скользил по этим надписям: ему не было нужды читать, он уже помнил их все наизусть.
…Ксана открыла дверь через несколько секунд после звонка, словно дожидалась в прихожей появления Андрея. Впустила его в квартиру, выдала тапочки и повела в комнату Оксаны Васильевны. Он ожидал раскардаша, но там оказалось прибрано, только распахнутые створки платяного шкафа свидетельствовали о сегодняшней ревизии.
– Как успехи? – поинтересовался он. Без особенного интереса, поскольку не ждал от затеи своей подруги сколько-нибудь выдающихся результатов. Так оно и было.
– Пусто, одно тряпьё, – скорчила гримаску Ксана. – Я уже почти закончила, остался только сундук. Ты посиди немного, я быстро разберусь с этим нафталином.
Она подняла крышку старого окованного железом сундучка (Андрею сразу подумалось, что в таких сундучках в прошлом веке, вероятно, хранили приданое) – и принялась вынимать из него стопки постельного белья, платочки, аккуратно сложенные, но безнадёжно выцветшие халаты, ещё нечто, украшенное ручной вышивкой… Всё это Ксана складывала на покрытую клетчатым пледом кровать покойницы.
Андрей с минуту мерил комнату шагами, а затем уселся в стоявшее напротив кровати зелёное кресло с обшарпанными деревянными подлокотниками. Откинулся на мягкую спинку и от нечего делать принялся наблюдать за археологическими изысканиями Ксаны.
Вскоре его внимание привлекла вынутая из сундучка потёртая картонная папка – Андрей взял её и, развязав тесёмки, обнаружил внутри кипу разномастных пожелтевших листков, исписанных мелким торопливым почерком, весьма далёким от того, чтобы его можно было назвать аккуратным.
– Письма, – удивился он. – Чьи?
– Бабушкины, конечно, чьи ж ещё, – последовал ответ.
– Да нет, ты не поняла. От кого они?
– Не знаю. От лаверов ейных, наверное, – предположила Ксана, пожав плечами. – А то с чего бы ей до самой смерти хранить эту ветошь, верно?
– Верно, – согласился Андрей. – Интересно, сколько же им лет?
Поколебавшись, он взял один из листков. И принялся читать вслух:
«Здравствуй Ксана! Мой боевой привет тебе с третьего украинского фронта! Почему давно не пишешь или случилось чегото и ты про меня забыла? Или почта отстаёт от нашего победоносного движения тогда понятно это часто бывает дело житейское и я на тебя не в обиде. Но всётаки пиши по возможности чаще. Это ведь помогает мне не грустить и переносить разное здесь среди боевой обстановки и катавасии…»
– А-а-а, это, наверное, от её первого мужа, – Ксана, оторвавшись от сундука, распрямилась и подошла к Андрею. Глянула через его плечо и повторила:
– Да, конечно, от первого мужа. Ты смотри, никогда бы не подумала, ведь столько времени прошло. Надо же!
– Ты что, об этих письмах не знала раньше?
– Не-а. Даже сейчас, когда вынимала папку из шмоток, не стала смотреть,