было разглядеть и край серебряной эстакады, которая изгибается над вершиной и уходит в долину, а на ней – грушевидные каркасы пока недостроенных пунктов наблюдения.
– А куда уходит эта железная полоска?
– На военную базу. Туда даже по моему пропуску не пускают. Но со временем пустят,– я встал рядом,– Смотри, видишь эти каркасы? Там будут лаборатории. Если надо что-то проанализировать, образец поедет по ленте до Башни на специальной тележке. И назад тем же ходом. Сразу в десять раз быстрее экспериментировать.
Она обернулась и посмотрела на меня смеющимися глазами. И слова застряли у меня в горле. Я сразу словно забыл всё, что учил, планировал и думал.
Просто шагнул поближе и полуобнял её плечи, такие нежные и тонкие под майкой и халатом.
– Знаешь, Петя-кун, я хочу тебе что-то сказать…– и прыснула от собственного макаронизма.
Я кивнул и обнял её покрепче. Москаль-Ямамото фыркнул и демонстративно залез в шкафчик.
– Когда я сюда ехала, я думала, у вас тут совсем провинция. Живут в вечном ремонте, вода холодная, рис руками сажают… Знаешь…
Моё сердце подпрыгивало, как волан на бадминтонной ракетке.
– Я бы хотела здесь жить!
Я кивнул и поцеловал её в щёку. Он покраснела, отстранилась, но осталась в объятиях. Полуприкрытые губы хотели что-то сказать, но не могли подобрать слов.
…И тут завыла сирена.
5. Дети, записывайтесь в камикадзе!
4 августа 1999 года
Японская Социалистическая Республика (Хоккайдо)
Западная часть острова, город Саппоро. Столица.
Я слишком увлёкся воспоминаниями о том ужасном летнем дне. И, наверно, минут через пять заметил, что поезд стоит как раз внутри новомодной громадины станции Саппоро.
Взял чемодан и вышел на тёмный от влаги перрон. Ощутимо накрапывал дождик. Я миновал не меньше двух десятков разноцветных пиццерий, суши-точек и пончиковых и вышел на парковку.
Посмотрел на часы. Они показывали только семь двадцать. У меня оставалось сорок минут, чтобы оказаться идти в загадочный ресторан Банкири.
Я сел в трамвай и поехал девятым маршрутом. На метро поучилось бы быстрее, но я не хотел спускаться под землю.
Вот и математический лицей Северное Сияние. Он стал лицеем только в семидесятых, по образцу советского колмогоровского проекта, поэтому внешне выглядел точно так же, как типовая послевоенная старшая школа по проекту Ивакуры – словно десяток белых бетонных блинов, которые сложили в стопку. Всё такое же облупленное крыльцо и уже пустой школьный двор. Никого, ничего.
Я понял, что ловить тут нечего. Учителя либо умерли, либо перевелись, либо вышли на пенсию. А какие остались, ничем мне не смогут помочь. Когда учился, думал, что буду приходить вести занятия и готовить новую смену. Но и это прошло. Сдавать экзамены их научат и без меня. А насчёт личного опыта, – что полезного я могу посоветовать? «Дети, записывайтесь в камикадзе»?
Смотреть тут было не на что. Я вернулся к остановке.