и только княжества. Каждый город стремится приобрести князя. Псков боролся несколько сот лет, чтобы укрепить у себя княжескую династию. И всегда принимал князей-беженцев, даже бежавших от орды. Как Александра Михайловича Тверского. Это было опасно. Но псковичи все равно радостно приняли этого князя и вокняжили его у себя.
Государство – это только княжества, и определял здесь все город. Ключевский указал на служилый характер княжеской власти по отношению к городу. А мне довелось сделать наблюдение о том, что каждое княжество управлялось монархией в лице князя, аристократией – в лице боярства и демократией – в лице вечевого строя и довольно сложных вечевых институтов. Т. е. соответствовало идеальной схеме великого греческого ученого Полибия, считавшим идеальным государством именно такое, соединяющее все три правильные формы власти в одной политии. Я назвал это «полибиевой схемой». Этим термином уже пользовались историки.
Таким образом, вся русская земля представляла собой конфедерацию земель княжеских с довольно мощными механизмами единства. Единства этнического, во-первых. Единства культурного – один, русский язык (тут можно не спорить). Единства религиозного. Единства церковно-канонического (единого государства не было, но единый митрополичий округ был, и даже единая патриархия была, просто патриарх находился в Константинополе; но у нас была своя патриархия, и был свой патриарх). Единого экономического пространства, объединенного не только транзитными путями, рассекавшими тогда русскую землю к ее вящим богатствам, но и единой монетной системой, даже если устойчивой монетой была беличья шкурка. Единым юридическим пространством с тех пор, как мы приняли «Мерило праведное» и издали «Русскую правду». И, наконец, единое пространство династическое, одной династии Рюриковичей. Но никакого единого политического пространства.
Русское политическое мышление не допускало того, что князь может быть над князем. Великий Князь – это просто самый уважаемый князь. Есть 2‑й князь. Есть 3‑й князь. Есть 25‑й князь. Каждый кого-то старше, кого-то моложе. Что не исключает отдельных выдающихся великих князей, как Владимира Святого или Владимира Мономаха. Но это их личный политический вес, а не их положение. Попытка встать над князьями, оставаясь князем, не удалась таким могущественным и незаурядным деятелям, как Андрей Боголюбский и Всеволод Большое Гнездо. Попытка превратить конфедерацию хотя бы в федерацию провалилась. Политическое мышление этого не допускало.
Когда князья стремятся рассадить своих братьев и сыновей по столам – это стремление не разъединить Русь, а объединить. Другого пути не было. Можно было уговорить Новгород принять Владимира. Но нельзя было посадить в Новгород посадника и руками посадника управлять. Посадника выгнали. Не нужен был чиновник городу. Нужен был свой князь. Другого пути не было. Не обязательно посадника – но тогда надо было бы каждой год