творилось в душе мрачного мужчины, одиноко идущего среди процессии, двигавшейся к могиле, о чем думал он в то короткое время, что оставалось, пока не зароют в землю гроб?
Что не будет больше человека, которого ненавидел всей душой?
За то, что тот когда-то развелся с матерью? За то, что всю жизнь старался превзойти старика, а тот каким-то образом умудрялся оставаться впереди во всем? Даже в том, что на старости лет посмел наплевать на условности и выбрать себе женщину по сердцу? Была ли это просто ревность, проклятый эдипов комплекс, как говорил его психолог?
Неважно. Сейчас он хотел подмять под себя абсолютно все. Все, что принадлежало отцу. И прежде всего – получить его женщину в свою постель.
Или мужчина думал о том, что в глубине сердца он всегда любил отца, даже когда ненавидел. Болезненно хотел добиться от него признания и любви?
Катафалк остановился. Приехали.
Открыли двери, он протянул руку, помогая Мирославе выйти. На секунду дольше положенного остался рядом, поддерживая за спину, прежде чем вдова отстранилась и пошла вперед, а он пошел следом.
Мужчине не было видно пронизывающего взгляда, которым смотрела на них жена. Глаза у Альбины были бледно зеленые, прозрачные. Красивые глаза красивой женщины. Когда она злилась, глаза темнели, напоминая морскую воду. Сейчас они казались океанской бездной, за гладкой поверхностью которой прячутся чудовища.
Она отчетливо понимала то, о чем муж и сам пока не догадывался. Быстро же власть, которую эта женщина имела над отцом, распространилась на сына! Если не вмешаться, эти двое вот-вот превратятся в противоестественную пару.
И какое место в таком случае останется ей? Вопрос ответа не требовал.
Обменявшись взглядами с матерью, Альбина вышла из машины и встала рядом с вдовой.
– Мирочка, что вы там написали, прочтите мне, пожалуйста, я без очков. Вы простите старику, что я вас так называю?
– Конечно, Илья Владимирович. Но при одном условии. Вы будете в точности соблюдать мои указания.
– Мммм, ну как скажете, Мирочка. Так что вы там указали?
Лукавством светились его глаза старого ловеласа и хищника, когда он на нее смотрел. И человеческим теплом.
Илья Владимирович проходил курс реабилитационной терапии в клинике, а Мирослава как раз недавно устроилась туда работать. Красивую двадцатишестилетнюю женщину-терапевта взяли в клинику без излишних сомнений и проволочек. Не потому, что она была хорошим специалистом, скорее из-за бытующего во всех больницах мира суеверия, будто если лечит молодая красивая женщина, то пациент мужского пола всегда быстрее идет на поправку.
Так оно и вышло. Илья Владимирович при виде красивой докторши постоянно был в тонусе. Но неизвестно, кто из них тогда кого вылечил. То ли она его больное сердце, то ли он своим теплом и пониманием смог собрать ее разбитое по кусочкам.
Возможно, в жизни Илья Балкин был жестким, безжалостным дельцом. Возможно. Иначе не сколотил бы огромного состояния. Но с ней он был