и что-то понять. Поэтому я направился в ближайшее кафе возле дома и заказал чашку кофе. Хозяин посмотрел на меня косо, как будто думал, а есть ли у меня вообще деньги – но все-таки принес двойное депрессо с тоскливками.
– Представляете… – начал я, – сегодня я был в одном доме… нет-нет, вы не думайте, я не лазаю по чужим домам… я зашел в гости… и… я увидел мертвого хозяина… вернее, даже не так, хозяин был живой… вернее, его не было… вернее, кто-то убил его в прошлом… и он исчез в настоящем… понимаете?
Я ждал, что сейчас мне придется долго и терпеливо объяснять происходящее – каково же было мое изумление, когда хмурый хозяин буквально вцепился мне в горло мертвой хваткой, явно намереваясь расправиться со мной сию же минуту. К счастью, я оказался проворнее, и через несколько минут мой противник уже оказался на полу с прижатыми к полу руками.
– Почему… почему вы хотели убить меня?
Кажется, он понял, что бесполезно притворяться и отпираться, и уже открыл рот, чтобы что-то сказать – когда моя улица сорвалась с места и кинулась прочь по городу, петляя среди переулков и отталкивая дома. Мне не оставалось ничего кроме как броситься за ней и успеть схватить улицу за поводок. Какое-то время улица с лаем неслась по улицам, волоча меня за собой, и я выслушивал вслед гневные тирады, что нельзя держать такие улицы, и на кой черт я её завел (как будто я её заводил), и вообще. Наконец, улица остановилась на берегу реки и принялась мирно щипать траву. Никогда я еще не был так зол на свою улицу, на свой дом, а больше всего – на самого себя, что не нашел себе места поприличнее.
Как всегда я первым делом пошел смотреть, над каким домом оказался мой пятнадцатый этаж, – на этот раз внизу был небольшой уютный домик, который как будто остановился на берегу реки и смотрел на волны. Я позвонил в дверной колокольчик – никто не ответил. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом. Я уже хотел было оставить дом в покое и пойти восвояси, когда дверь распахнулась. Девушка на пороге испуганно ахнула, глядя на мое горло, и я только сейчас понял, что на моей шее остались глубокие следы пальцев того, кто пытался меня задушить.
– Простите… не бойтесь… пожалуйста, не бойтесь, честное слово… это… ну вы понимаете… он умер… там… человек в доме… то есть, он не умер… то есть, кто-то сделал так, что он был, а теперь его нет, и никогда не было… а потом я рассказал об этом хозяину кафе, а он чуть меня не убил…
– Вы… да вы… да как вам не стыдно? – девушка срывается на крик, оборвавшийся жалобным всхлипыванием.
– Простите, я всегда так делаю, если мой дом над чьим домом останавливается, я извиниться захожу, что помешал, я не хотел…
– Да вы… да как вы можете… да это же вы все сделали, вы!
– Что… что сделал?
– Да сами-то, сами-то посмотрите! – она показала куда-то в реку – я посмотрел с берега, чтобы разобраться, что натворила моя улица, готовый увидеть все, что угодно – и все-таки ахнул, когда буквально наткнулся взглядом на мертвое тело.
– Кто… к-кто это?
– А то вы не знаете!
– Честное