время перед фронтом обороны роты появилось около 25–30 танков противника, которые, сосредоточившись в балке в 700–800 метрах от нас, начали готовиться к атаке.
Мы только что успели занять места для обороны, как танки противника, под прикрытием артиллерийского огня, пошли в атаку. Подпустив их метров на 200–300, я подал команду: «Огонь!» Одновременно наши танки также открыли огонь из-за своих укрытий. С первых же выстрелов пять танков были подбиты, из них два задымили. Наш огонь и подбитые танки внесли замешательство в рядах противника. Он не ожидал такого внезапного огня.
Потеряв пять танков и несколько десятков автоматчиков из танкового десанта, противник вынужден был отойти на исходные позиции. Наступило кратковременное затишье. Через некоторое время противник вновь предпринял танковую атаку, теперь уже под прикрытием авиации и артиллерии. Сначала появились «музыканты» (самолеты с включенными сиренами), которые девятками пикировали на наши позиции и на окраину поселка Верхняя Ельшанка. Позиции нашей пехоты особенно были подвержены удару авиации.
Эта атака противника также была отбита, но и мы понесли большие потери. От нашей роты осталось несколько человек. Около наших окопов горели четыре танка, вновь подбитые нами и танкистами. В моем взводе вместе со мной осталось 7 человек. Мы израсходовали все противотанковые средства, отбиваться от танков было нечем. Я решил отойти на западную окраину Верхней Ельшанки. Кто вышел из боя, я не знал, так как противник усилил огонь, и я был контужен и засыпан землей. Очнулся я уже в медсанбате».
Хотя и с большими потерями с нашей стороны, особенно в стрелковых подразделениях, но все атаки противника были отбиты. В этом бою особенно отличились наши танкисты, которые своим метким огнем подбили и сожгли около 15 танков противника.
Отправившись к танкистам, я неожиданно встретил там командира части полковника Лебедева, с которым еще в 1937 году мы вместе служили в Киселевичах. Я тогда командовал механизированной бригадой, а Лебедев батальоном.
Наша встреча была короткой и последней. Лебедев погиб на самых ближних подступах к городу, не отходя от своих танков.
Проезжая обратно в штаб через совхоз «Горная поляна», мы наблюдали, как несколько «юнкерсов», став в боевой круг, пикировали на рощу, по-видимому, заметив в ней скопление войск и обозов. Несколько наших зенитных крупнокалиберных пулеметов вели огонь по вражеским самолетам. В огороде около дороги стояла грузовая машина с пулеметной установкой. Один Ю-88, отделившись от общего круга, пошел в атаку на эту машину. Пулеметчики – их было двое – не дрогнули и открыли по нему огонь. Трассирующие пули прошили корпус стервятника. Он пытался выйти из пике, но так и не вышел. Не далее ста метров от пулеметчиков фашистский самолет врезался в землю.
Прорвав фронт обороны наших войск на ближнем обводе и вынудив нас отойти на внутренний (городской) обвод, враг бросил