домой
Анна с дочерью вернулись в Россию в конце лета. Когда после долгого отсутствия Мэри вновь оказалась дома, это как раз и было моментом экзальтации. Привычные вещи, по которым она, видимо, очень скучала, вновь окружали девочку.
Тем утром Анна открыла входную дверь, всю квартиру заливал солнечный свет, было очень тепло, чем-то вкусно пахло, Мэри побежала в свою комнату и упала на кровать. И тогда она подумала: «Наконец-то я дома, как же тут хорошо»
Это ощущение дома больше никогда не вернулось к ней впоследствии, хотя она поменяла много мест жительства. Однако нигде больше не появлялось чувство, что она вернулась домой. И мечта все-таки найти свой дом, где бы он ни был, осталась.
В то время, закончив институт, Юрий мог устроиться на хорошую работу, но отношения с отцом жены оставались натянутыми, а точнее их просто не было. Он сделал попытку устроиться в пароходство, но туда ему были накрепко закрыты двери тестем, капитаном первого ранга, который постарался все устроить так, чтобы Юрий не попал туда никогда.
У отца Анны был тяжелый нрав, и уж если кто попал в немилость, шансов на восстановление доверия оставалось немного. В той ситуации все были по-своему упрямы и глупы, и ни у кого не хватило такта и мудрости закопать топор войны. Эта война, по сути, оказала решающее воздействие на судьбу молодых супругов и, конечно же, Мэри.
Итак, получив от ворот поворот в морском пароходстве, Юрий отправился в рыбное пароходство, и туда его с удовольствием приняли на должность первого помощника капитана. Он был очень доволен и, наверняка, горд собой, ведь первый помощник капитана – это почти как насмешка над тестем, который был капитаном. Анна снова начала беспокоиться, ведь моряки там неплохо налегали на спиртное – работа была тяжелая, и рейсы длительные, некоторые длились больше, чем по полгода. Она очень боялась, что ее муж снова запьет.
Но нет, Юрий вел себя достойно и радовал всю семью заботой и вниманием.
Рейсы были всегда очень длительными, и за время его отсутствия Мэри с мамой успевали многократно крепко поругаться. Осадок после происходивших ссор и драк постепенно подбрасывал дровишек в кипящий котел непонимания между ними.
Конечно же, Мэри не помнила всех ссор, но их было так много, что ко второму классу ей стало казаться, что ее перепутали в роддоме. В один из таких дней она с подружкой шла в школу и, еле сдерживая слезы, сказала, что у нее больше нет мамы, что та, с кем она живет, больше ей не родная. Как такое могло прийти в голову восьмилетнего ребенка?! Эта обида сохранялась очень и очень долго, вплоть до поступления в институт, и даже после, до тех пор, пока она не начала понимать, почему с ней происходило то, что происходило.
Мэри была рождена с острым чувством справедливости, и это, особенно в детские годы, доставляло ей массу неприятностей. Например, она не понимала, почему взрослый человек имеет право оскорблять ребенка, а ребенок не имеет права ответить тем же, да и еще вдобавок будет бит и наказан.
Также