ржавых петель. Тяжелая шипованная дверь отворилась, впустив запах опавшей листвы. Я резко повернулась: на пороге топтались мягкие кожаные туфли.
– Орфео… – позвал Монфокон. – Входи же. Полагаю, во время последней встречи с Жанной вы расстались не лучшим образом.
В комнату вошло самое странное существо, которое я когда-либо встречала в жизни. И самое трогательное. Под залатанной туникой с капюшоном скрывалось мощное тело, сшитое из человеческих фрагментов: темные швы обхватывали запястья и основание шеи. Голова, пересаженная на чужую плоть, имела полупрозрачный зеленый оттенок, скорее странный, чем отталкивающий. Словно в селадоновую[14] кожу вставили два нефритовых глаза. В углу правого века чернела вытатуированная слеза: отличительный знак неаполитанских бандитов. Меланхоличное и странно трогательное лицо когда-то принадлежало безымянному юному преступнику. Циничные алхимики выкрали труп из братской могилы, создали, а после выбросили эту мерзость, которую Монфокон взял под опеку и назвал Орфео.
– Прости, – пробормотала я, охваченная чувством вины, старательно подбирая слова.
Главный Конюший был прав: при нашей последней встрече я обошлась с Орфео, как с диким зверем, обманув его доверие, чтобы запереть в камере пыток и сбежать. Но он отнюдь не безмозглое животное. Его водянистый, разумный взгляд осмысленно смотрел на меня.
– Я… я испугалась.
Орфео издал низкое, серьезное рычание. И очень грустное. Алхимики, давшие нечисти жизнь, не посчитали нужным пришить ему язык. Однако и без слов, по тону голоса я поняла всю невыразимую печаль его жалобы.
– Нет, испугалась не тебя! – поспешно добавила я, внезапно осознав обидный смысл своих слов. – Та ситуация повергла меня в панику. Мне во что бы то ни стало нужно было попасть в замок, чтобы выиграть «Глоток Короля».
Монфокон отмахнулся от объяснений:
– Хватит малодушно врать! К тому же это опасно для Орфео. Конечно, ты испугалась его, чудовища. Он никогда не должен забывать об этом и покидать пределы подвала.
– Уверяю вас, что…
– Замолчи! Не вбивай в его затуманенную голову безумные идеи! Если бы он показался людям, то посеял бы ужас среди населения, а гематический Факультет незамедлительно отправил бы его на костер. Так они поступают со всей нечистью!
Орфео склонил голову, отводя взгляд от человека, который одновременно был его спасителем и тюремщиком. Но кто он, этот отшельник, для Монфокона? Приемный сын? Или охотничья собака, сопровождающая его в ночных прогулках по кладбищам? В каком-то смысле они даже похожи: один стыдится своего происхождения, другой – того, кто он есть.
– Сделай нам чай, чтобы мы могли согреться, и нарежь хлеб, – приказал Монфокон.
Отшельник беззвучно, словно тень, растаял в воздухе.
– На чем мы остановились? – продолжил хозяин камеры пыток. – Ах да! Дама Чудес. Я не знаю эту вампиршу-ренегату, именующую себя Экатой. О незаконно трансмутированных бессмертных нам ничего не известно. Факультет неустанно