эхом отскочили от крыш унылых домов.
– Сегодня специальным королевским указом вам разрешается присутствовать при казни преступников, осмелившихся бросить вызов Короне. Пусть она послужит примером для всех заговорщиков, в том числе для узурпаторши, называющей себя Дамой Чудес. Подданные, которые так или иначе примут участие в подлой смуте, будут пойманы и подвергнуты безжалостным пыткам. Таков беспощадный закон Магны Вампирии! Такова воля единственного владыки Парижа – Людовика Нетленного!
Л’Эский церемониально повернулся к центру трибуны, где в окружении солдат высился стальной гроб.
– Имею честь пригласить маркиза Эзешьеля де Мелака, министра Армии Его Величества!
Тяжелая крышка подвинулась. Длинное тело министра вертикально встало из гроба, напомнив черта на пружинках, выпрыгнувшего из механического ящика.
Его античные блестящие доспехи отражали свет факелов. Грудные и брюшные мышцы из стали контрастировали с изможденным лицом. Кружевное жабо торчало под острым подбородком. Чтобы руководить мрачным спектаклем, Мелак выбрал наряд генералиссимуса Магны Вампирии.
Все новые и новые зрители прибывали посмотреть на демонстрацию монаршего могущества. Парижские вампиры, покинув частные особняки, в занавешенных плотными шторами экипажах спешили на спектакль. С наступлением ночи они рассаживались на трибуне, понизив температуру и без того морозного воздуха. Облаченные в дорогие ткани и туалеты, не уступавшие роскошным нарядам Версаля, бессмертные устраивались на мягких стульях с бархатной обивкой. Дамы в соболиных манто держали наготове бинокли, чтобы не упустить мельчайших деталей казни. Мужчины в пестрых пиджаках опустошали флаконы, завтракая свежей кровью.
Все кланялись и опускались в глубоком реверансе перед Мелаком – представителем королевской власти.
Среди этого тошнотворного угодничества выделялся один бессмертный. Молчаливый молодой вампир, которому, вероятно, было около двадцати на момент трансмутации. Его жюстокор из антрацитовой шерсти контрастировал с разноцветьем публики. Но больше всего меня поразила прическа, разительно отличавшаяся от длинных волос придворных Версаля, завитых по версальской моде. На чисто выбритом черепе торчал гребень черных волос.
Я заметила на себе его темный, пронзительный взгляд. Смущенная, решила не отводить глаза первой: все-таки я оруженосец Короля, а не застенчивая простолюдинка!
Молодой вампир приблизился. Я заметила холодный янтарный цвет лица, высокие скулы и вытянутую форму глаз. Они были подведены черным карандашом – уловка, к которой обычно прибегали придворные женского пола, но в его случае она усилила выразительность взгляда. В отблеске факелов в левом ухе сверкнула сережка, которую я приняла за железное кольцо… приглядевшись, поняла, что это булавка. В углу сомкнутых губ торчала тонкая деревянная зубочистка. Ничто не могло быть более абсурдным для кровопийцы, который целую вечность не пробовал твердой пищи. Определенно ко мне подошел эксцентрик.
– Мадемуазель