фрондеры арестованы? – осведомился Король.
Министр Армии выкрикнул, спесиво надувшись, словно боевой петух:
– Абсолютно, Сир! Тридцать два мерзавца погибли на месте преступления, увидев Ваше Великолепие!
Великолепие…
…Эвфемизм для описания обнаженного лика Короля, на краткий миг сорвавшего с себя во время покушения золотую маску. Я тогда стояла за спиной монарха. Никто из тех, кто хотя бы мельком взглянул на него, не дожил до дачи свидетельских показаний.
– И шестьдесят семь были задержаны в кулуарах Версаля, – подобострастно продолжал Мелак. – Оставшиеся сорок три захвачены моими войсками в Арденнах, во владениях де Ля Ронсьеров. В том числе и зачинщица преступления – Бланш де Ля Ронсьер, мать презренного Тристана.
Подобно Юпитеру, карающему своих врагов молнией, монарх ударил тростью об пол:
– Давите заключенных, как плоды оранжереи, пока не извлечете костный мозг из треснутых костей и признания из вероломных уст!
Настенные часы в кулуаре пробили восемь раз.
Из тени монарха выступил прелат в длинной алой мантии: Экзили, Главный Архиатр[8] Франции, глава гематического Факультета и личный врач Короля.
Лысый, с синюшным оттенком скелетообразный череп архиатра, торчавший из широкого белого воротника «фреза»[9], нагонял на меня страх с тех пор, как я впервые увидела его.
– Восемь часов, Ваше Величество, – прошипел сиплый голос рептилии, от которого встал дыбом каждый волосок на моей коже. – Уже утро, скоро наступит день…
– Да будет так! Мы отправляемся на покой, – объявил Король, протянув свою огромную шляпу Главному Смотрителю королевского гардероба, принявшему ее в обе руки так трепетно, словно она была украшена перьями ангела, а не павлина.
Армия камердинеров немедленно поспешила к монарху, чтобы забрать трость с жемчужным наконечником, а также снять с него королевскую портупею, жабо, украшенное драгоценными камнями, и камзол, расшитый золотыми нитями. Помпезный ритуал раздевания монарха являлся огромной честью для присутствующих и проходил под пристальным взглядом Главного Камергера – тучного, напыщенного вампира, увешанного лентами. Он уже целую вечность отвечал за покои Короля.
Зеленоглазый, черноволосый юноша справа незаметно поддел меня локтем. Это Рафаэль де Монтесуэно, молодой рыцарь из Кастилии, единственный оруженосец, проявивший ко мне дружеские чувства, когда я появилась при Дворе. У меня сложились неважные отношения с остальными оруженосцами. Эленаис де Плюминьи состязалась со мной в яростной борьбе за «Глоток Короля». Доверие Прозерпины Каслклифф пришлось предать, чтобы одержать победу. Сураджа де Джайпур и Зашари де Гранд-Домен я совсем не знала.
– Ты в порядке, Диана? – прошептал Рафаэль, коснувшись моей руки.
Согласно моде испанского Двора его ногти покрывал черный лак. Сердце накрыла печаль. Я не испытывала угрызений совести перед врагами, скрываясь