мне смешным – конечно же, его работа не имела никакого отношения к знаменитому «Ордену Розы и Креста» – мистическому тайному обществу розенкрейцеров, имевшему огромное влияние в средневековой Европе. Сразу после того, как Энокидзу принял решение открыть детективное агентство, он случайно зашел к Кёгокудо, который в тот момент случайно читал переводную книгу о магических практиках в Европе, где и упоминалось это название. Никакого бо́льшего смысла в этом не было, но Энокидзу название очень понравилось.
Я открыл дверь, и внутри зазвенел колокольчик.
На одном из стульев для гостей, прямо перед входом, в одиночестве сидел Торакити Ясукадзу и пил кофе.
– О, сэнсэй, добро пожаловать!
Торакити был молодой человек с легким характером, сын одного из бывших наемных работников семьи Энокидзу. Много лет назад виконт Энокидзу заметил мальчика и оплатил его образование, включая среднюю школу, но учение было не для него, так что на полпути он бросил школу и стал подмастерьем плотника, изготавливавшего раздвижные двери и перегородки – сёдзи. Однако ремесло ему тоже не подошло, и в конце концов он нашел свое призвание в том, чтобы жить вместе с Энокидзу в качестве личного секретаря, исполняя его разнообразные поручения. Он был весьма дружелюбен и общителен, хотя его любопытство иногда доставляло проблемы.
– Чем занят господин детектив?
– Он все еще в постели, отдыхает. Вчера здесь был господин Кибасю, и они засиделись до рассвета. – Торакити изобразил, как правой рукой подносит к губам рюмку и опрокидывает ее в рот.
Так, значит, они выпивали всю ночь.
– Господин Киба был здесь? Да уж, ужасно…
Кибасю было прозвищем друга детства Энокидзу, Сютаро Кибы. Киба был настоящим следователем, служившим в центральном управлении Токийской полиции. Он также был моим армейским товарищем: мы служили в одном взводе и вместе ходили в бой.
Кибасю был без преувеличения горьким пьяницей. Когда он встречался с Энокидзу, который, по всеобщему мнению, пил, как мучимый жаждой бык, эти двое могли провести за алкогольными возлияниями сколь угодно долгое время. Поскольку моя склонность к спиртному была такова, что я мог выпить лишь чуть-чуть, у меня, разумеется, никогда не получалось выдержать подобные посиделки до конца, так что я мог только предполагать, что творилось здесь вчера и до чего в итоге дошло.
Я сел рядом с Торакити и вытер влажный лоб носовым платком.
– Да, сэнсэй, ночью здесь был настоящий спектакль, – сказал он. – Наш господин детектив так завелся, что со всей силы пнул вентилятор, взгляните сами… – Останки того, что, должно быть, когда-то было электрическим вентилятором, были сложены в углу комнаты. – Он отлично провел время, только вот что теперь делать с этой невыносимой жарой?
– Но все же какое-то время у вас все-таки был вентилятор – а это уже роскошь, – я усмехнулся. – Что до меня, то, просто сидя дома взаперти, я так обливаюсь по́том, что, кажется, уже потерял за это лето не меньше двух килограммов. Кстати,