Давай сюда рябчика.
– Кушай на здоровье.
– Слышь, Егорий, – быстро расправившись с остатками жаркого, кривоносый скосил глаза. – А ты кулачному бою обещал поучить, помнишь?
– Так поучил уже одного… эвон! – Вожников со смехом кивнул на показавшегося из избы Федьку с двумя синяками – уже не густо-синими, а модного желтовато-палевого цвета.
– Ой-ей-ей, Феденька! – заржал, словно лошадь, Никита. – Ой, не могу, ой, какой ты красной-то, почитай, теперь все девки твои. Приходи на посад, хватай любую – никто не откажет. А откажет, так ты мне скажи, я их вразумлю живо!
Смущенно махнув рукой, отрок ухватил бадью да побежал к колодцу.
– Во-во, – прокричал ему в спину ватажник. – И водички принеси, а то икать уже буду от смеха.
– Ладно вам ржать-то, – показался в дверях Антип.
Оглянулся с порога:
– Иван, Линь, выходьте, кой-что обговорить надоть.
Идея Егора всем присутствующим на «планерке» ватажникам, в общем, понравилась, чему Вожников, конечно же, был рад, правда, виду не показывал. Лишние эмоции никогда никому на пользу еще не шли, во вред только.
Согласно покивав, Никита Кривонос сказал свое слово за всех прочих «посадских», заверив собравшихся, что никто возражать не будет…
– А ежели такая тварюга и сыщется, то я ей…
– Ну, хватит кулаками махать, Купи Веник! Давай-ка по существу.
– Чего?
– Ближе, говорю, к телу… в смысле – к делу. Известных тебе гостей торговых перечисли, короче!
– Всех?
– Всех, кроме откровенных жмотов. Ну – жадин.
– Ой, Егорий, – охолонул парня Антип. – Вижу, нравится тебе поперек батьки в пекло лезть. Ну, так что, Никита, с гостями?
Кривоносый задумался, почесал бородищу:
– А, пожалуй, такие есть. Все на виду – и искать не надо. Всю зиму на глазах толклися, да и сейчас пути-дорожки ждут. Скоро дождутся, ага.
– Вот и я о том, – наставительно поддержал Чугреев. – Нам-то тоже скорее надо. Это сейчас на воеводских борах поохотились, потому как не до того воеводе и людишкам его. К тому ж, думаю, с серебришком-то уже заработанным куда легче на промысел подаваться, а?
Из предложенного Никитой устного списка, подумав да расспросив того же Купи Веника, выбрали пока четверых, наиболее, как показалось всем, подходящих. И не слишком богатых, и не слишком уж мелких, средних – чтоб и серебришко водилось, и товарец справный в амбарах своего часа ждал. Олексей Устюжанин – пенькой да медом с воском торговец; Дерюгин Хлопок, ярославский купец, тот по скоту, но больше по иному живому товару работал – людишками торговал, еще Истома Котлов из ближнего Галича, и Михайло Острожец, новгородский заморский гость – тот по сукну, да по медным крицам-укладам.
– Что ж, – внимательно выслушав, резюмировал атаман. – У этих – точно серебришко водится. А то – и золотишко.
– Ха-ха, золотишко! – Никита Купи Веник радостно хлопнул себя по коленкам. – Было ваше, стало наше, ага!
– Ты раньше времени-то не радуйся, – зыркнул на него Антип. – Золотишко-то еще взять надо. Или