там сесть на попутную машину, идущую в сторону переднего края.
8
– А ну, хлопчик, отойди от калитки. Здесь посторонним стоять не положено.
– Я не посторонний.
– А кто же ты?
– Я свой.
– Какой свой?
– Советский.
– Мало что советский. Говорю, не положено, стало быть, не положено. Проходи своей дорогой.
– А здесь, дяденька, штаб?
– Что бы ни было.
– Мне к начальнику надо.
– К какому тебе начальнику?
– К самому главному.
– Ничего не знаю. Проходи.
– Пустите, дяденька. Что вам стоит?
– Ступай. Мне с тобой разговаривать не приходится. Не видишь – я на посту.
– А вы со мной, дяденька, и не разговаривайте. Пропустите меня к начальнику – и ладно.
– Ишь ты, какой шустрый! – сказал часовой, усмехаясь, и вдруг, нахмурившись, крикнул: – Нету здесь никакого начальника!
– А вот неправда ваша. Есть начальник.
– Ты почем знаешь?
– Сразу видать. Изба хорошая. Лошади под седлами во дворе стоят. Самовар в сени тетенька понесла. Часовой у калитки.
– Все он видит! Больно ты шустрый, как я на тебя посмотрю.
– Пустите, дяденька!
– А вот я сейчас дам свисток, вызову караульного начальника, он тебя живо отсюда заберет.
– Куда заберет?
– Куда надо. Ну! Кому я говорю? Отойди от калитки. Не положено. Вот тебе и весь сказ.
Ваня отошел в сторону. Он сел на старый мельничный жернов, положил подбородок на кулаки и стал терпеливо ждать, не спуская глаз с калитки.
Часовой поправил на шее ремень автомата и продолжал ходить взад-вперед по палисаднику, мягко ступая белыми валенками, подшитыми оранжевой кожей.
Убежав второй раз от Биденко, Ваня стал разыскивать тот лес, где находилась палатка разведчиков. Никакого определенного плана у Вани не было. Его тянуло к тем людям – разведчикам, которые сперва обошлись с ним так хорошо, так ласково.
То, что они отправили его в тыл, казалось мальчику большим недоразумением, которое можно легко уладить. Стоит только еще раз хорошенько попросить.
Однако, как ни хорошо умел мальчик различать местность и находить дорогу, ему никак не удавалось отыскать тот лес и ту палатку. Слишком все передвинулось на запад. Слишком все переменилось, стало неузнаваемым.
Ваня знал, что бродит где-то поблизости, может быть, даже рядом. Но ни того леса, ни той палатки не было. Похоже, что лес был тот. Но теперь он был совсем пуст.
Двое суток бродил мальчик по каким-то неизвестным ему, новым военным дорогам и частям, по сожженным деревням, расспрашивая встречных военных, как ему найти палатку разведчиков. Но так как он не знал, что это за разведчики, какой они части, то никто ничего сказать не мог.
Кроме того, все военные были люди крайне недоверчивые, молчаливые.
Чаще всего на Ванины вопросы они отвечали:
– Не знаю.
– А тебе зачем?
– Ступай к коменданту.
– Не