говорят. Там чего только не случается. Да и то сказать – бывалоча, волки чуть не к самому мишкиному дому подходили – по следам определяли. А этих серых разбойников в наших краях хватает, и потрава от них каждый год. То скотинку утянут из стада, а то и собачку неосторожную. Живётся им вольготно: окрест деревни леса стеной стоят на двадцать, а где и на все тридцать кило́метров. Правда, нам бы сообразить, что волки промышляли возле деревни глухой зимой, в самые лютые морозы, когда, у них, видно, с едой совсем туго. А тогда ведь Петровки во всю силу сушили-жарили, – ну прямо, как сейчас, хотя лето только разгорается. В такую-то пору волк от людей, как от огня, шарахается. Но кто ж об этом вспомнил, слушая Мишины причитания?
Но с другой стороны, если только представить, что история с овцой взаправду случилась – забрали бы его родителей органы, ох, забрали. И чем бы ещё дело кончилось – бабушка ни надвое, ни натрое не сказала бы. Уж если соседскому дяде Васе за подобранные на колхозном поле колоски – не для себя, для деток подобранные на давно скошенном поле – семь лет тюрьмы присудили, на сколько упекли бы за овцу? Доказывай потом, что это волчьих зубов дело. И ведь не докажешь. В органах разговор короткий. На твоём участке нашли колхозное добро – значит, ты и виноват.
И был бы Мишка мальцом несмышлёным – ан нет. Школу в этом году заканчивает – хорошо, наша деревня рядом с райцентром, где есть десятилетка и можно выучиться хоть для института – и такое вытворяет! Нет, не желает, никак не желает он взрослеть. И потому никто из нас поначалу не поверил, когда он принялся рассказывать, что вечерами выходил вчера и позавчера на косогор, на самое высокое место в округе, на Егорьевский холм, где, рассказывают, в стародавние времена то ли монастырь был, то ли церковь стояла, и оба раза слышал вдали странный гул, похожий на затяжные раскаты далёкого грома.
– Ты скажи лучше, что грозу видел, – язвительно поддела его смешливая Люда и сама же засмеялась. – Скажи, когда грозу больше любишь: в начале мая или июня? Помнишь, стих учили, а ты всё никак запомнить не мог, – со смехом продолжала она.
– Грозу или нет – не знаю, – совершенно серьёзно ответил Миша, ничуть не обескураженный. – Но что-то завывало там, в небе, это точно. Противно так завывало, аж жутко стало в какой-то момент.
– А тебе, случайно, папаня по уху в тот самый момент не вмазал? Из-за того, что ты вместо того чтобы к экзаменам готовиться, по косогору шаманаешься? – в тон Люде подхватил Витя. – Если так, то не дивись.
– Да ну вас… Вот Фомы неверующие! – отмахнулся Миша. – Хотите, сходим сегодня на косогор, послушаем. Сами тогда убедитесь.
– Да туда топать больше получаса, и ещё обратно столько ж, – пробурчал обычно молчаливый Фёдор. – Придём, совсем темень будет, а у меня задание от мамки – картошку окучить. Эх, сварить бы молоденькой-то сейчас, да с сольцой, ох и вкуснота была б…
– Хорош болтать, – довольно резко перебил его Витя. – Тебе бы всё про еду… А в простоте слова не вытянешь.
– Да