пожал плечами и даже не обернулся, открывая дверь.
– Так-то ты оплатил мне за то, что я предупредил тебя. Ведь, если бы не я, ты никогда не догадался бы о том, что задумал твой приятель и остаток ночи мы провели бы с тобой в тюрьме Петерсфилда.
– Каждый сам за себя, – жестоко отозвался Натаниэль с порога.
Тогда капитан выложил на стол свою козырную карту.
– Ты собираешься подарить этому негодяю сотню гиней? – вскричал он.
Натаниэль замер в дверях. Затем он круто повернулся к капитану, и его лицо пылало мрачной решимостью.
– Нет, черт побери! Только не это! – с негодованием воскликнул он.
– Совершенно с тобой согласен. И я знаю, как можно испортить ему игру.
– Это как? – с неожиданным рвением спросил Натаниэль.
– Хм-м, – загадочно хмыкнул капитан. – У меня полно друзей среди буфетчиков и конюхов в гостиницах на Портсмутской дороге. Они наведут нас на его след, а там уж… Но сейчас надо пошевеливаться; обо всем остальном мы успеем поговорить по пути.
Натаниэль решительно выхватил из кармана нож и разрезал опутывавшие капитана веревки. Эванс тяжело поднялся, потягиваясь и разминая свое затекшее от сидения в неудобной позе тело.
– Дай-ка мне мой парик, Нат, я согнуться не могу, – сказал он, указывая в угол комнаты, где парик валялся со времени драки. Нечего не подозревающий Натаниэль наклонился, чтобы поднять его, и в тот же момент капитан проворно, как кошка, прыгнул на него сзади и повалил на пол.
Даже не пытаясь сопротивляться, Натаниэль лишь жалобно взвизгнул, словно запутавшийся в силках кролик, а капитан, упершись ему коленом в поясницу и вновь чувствуя себя хозяином положения, не мог отказать себе в том, чтобы напоследок не поиздеваться над ним.
– Ах ты поросячье рыло! Тебе ли промышлять на большой дороге? Тебе ли трясти кареты? Тебе ли хвастаться своими подвигами, грязный воришка? Дьявол меня побери, если отныне ты навсегда не излечишься от своего тщеславия. И ты еще хотел нажиться за счет капитана Эванса! Ты? Тьфу!
С этими словами капитан схватил со стола пустой револьвер и сильно ударил рукояткой Натаниэля по затылку, мгновенно оглушив его. Затем он встал, надел парик, нахлобучил на него помятую шляпу, сунул под мышку хлыст и вышел из дома.
Но на конюшне капитана Эванса ожидало разочарование: его чалая кобыла со звездочкой на лбу исчезла. Не стоило даже пытаться догнать Джейка на одной из оставшихся лошадей. Капитан мрачно и продолжительно выругался, давая единственно возможный теперь выход кипевшему в нем гневу, оседлал самую бодрую, на вид, из кляч и отправился в Липхук, в «Хромую собаку», надеясь разузнать какие-либо новости о беглеце. Однако то, что он услышал там, никак не соответствовало его ожиданиям.
– Хорошо, что вы не приехали раньше, – такими словами приветствовал капитана буфетчик Том.
– Сегодня вечером здесь остановился джентльмен, – продолжал он, – утверждавший, что был дочиста ограблен неподалеку от Петерсфилда. С ним прибыл и Бэлдок, который клялся,