Она взволнованно теребила воротничок белой блузки, а Женька все заливался и заливался соловьем.
Все шло по плану. Секретарша согласилась дать интервью вместо шефа. А через пятнадцать минут Евгений заявил, что такое обаятельное лицо непременно должно украшать первую полосу газеты.
– Сейчас будем делать фото, – бесцеремонно заявил он, покосившись в мою сторону.
– Может быть, лучше отснять ту блондинку с демонстрационного зала? – подыграла я Женьке.
– Ты сошла с ума! Посмотри на эти глаза. Это же тайна Вселенной! – нарочито строго ответил журналист. – Снимите, пожалуйста, очки, – обратился он к секретарше.
Девица повиновалась и тут же захлопала близорукими глазками.
– Встаньте, пожалуйста, к окну, – продолжал наступление Женька.
– А макияж? – вспомнила вдруг секретарша.
– Ерунда, на это существует компьютер. Все будет в ажуре. Что надо, подкрасим, что не надо, уберем. Какая грация! – восхищенно произнес мой помощник, когда девица пристроилась у окна.
– Что-то мне не нравится ее блузка, – скептически заметила я.
– Не лезь не в свое дело! Все о'кей!
Женька подошел к секретарше, с профессиональным видом приподнял ей подбородок:
– Верхнюю пуговку на блузке можно было бы расстегнуть. Не стоит прятать такую красивую грудь.
Пунцовая секретарша, словно зомби, расстегнула верхнюю пуговицу. На мой взгляд, стало только хуже.
«А мадмуазель-то готова! Смотри, герой, не перегрей!»
Женька сделал несколько снимков с разных ракурсов, затем, осторожно взяв за руку секретаршу, повел ее к выходу.
– На фоне ночного неба, конечно, неплохо, – улыбаясь, промолвил он, – но на фоне дорогой иномарки, я думаю, вы будете смотреться просто великолепно!
– Эй, ты куда? – сердито спросила я.
– Жди меня здесь, – огрызнулся Женька. – Ревнует, – шепнул он на ухо секретарше. Однако на лице героя-любовника я обнаружила выражение озорства.
Как только шаги в коридоре стихли, я достала из кармана связку отмычек. Повозившись пару минут, я справилась с замком и, ступив на порог кабинета Ветрова, обомлела. Прямо напротив двери на стене висела огромная картина с изображением черного неба с мириадами звезд, а в центре – яркий, весь в кольцах, словно Сатурн, космический корабль. Я посмотрела на картину внимательнее. Создавалось впечатление, будто у художника в момент творческого порыва не оказалось под рукой чистого холста и он нанес краску на другое изображение. Казалось, что по кольцам корабля проходят артерии и вены, а сам корпус – не что иное, как головной мозг. Корабль ассоциировался с живым существом, и от этого становилось страшно. Внизу я прочла надпись – то ли цитату из какого-то произведения, то ли высказывание древнего астронома, а может быть, философа или знахаря: «Нет ничего разумнее закономерного строения Вселенной и ничего прекраснее здорового организма». «И тут инопланетные корабли! Мистика какая-то! Интересно, что значит „закономерное строение Вселенной“