Я смотрел на уносящиеся по направлению к Москве шпалы, и почему-то мне представился Никита Михалков, идущий с лошадью навстречу поезду, со своей довольной улыбкой, жующий яблоко. Только на этот раз ему навстречу ехал наш поезд, и он не остановился. От лошади осталась только задняя половина, торчавшая из поезда, как носовая фигура корабля. Михалков успел отскочить и теперь бежал за нами, но куда ему – за нашим скорым не угнаться и на лошади. Я смотрю на него из окна последнего вагона, он в отчаянии бросает в меня яблоко и падает, но и яблоко не долетает. Не его день. Да. Сегодня мой день. Когда я вышел от нее, чувство неловкости, чувство чего-то ненормального не давало мне покоя. Сейчас я представлял, как буду рассказывать об этом своим друзьям, какими словами запишу все это, и мне становилось радостно. Да и то, что от меня, возможно, будет ребенок, льстило мне. Я чувствовал себя героем кинофильма.
Открыв дверь купе, я обнаружил ее в той же позе, что и полчаса назад. Незнакомый мужчина так же, как я, шарахнулся от звука открывающейся двери. Я сказал: «Извините». Тут из-под земли возник он.
– Расстроен, что не будешь единственным?
– Да нет.
– Расстроен-расстроен. Каждый считает, что даже чужие жены принадлежат ему.
– Но зачем?
– Это увеличивает вероятность забеременеть. Лучше пережить один такой день, чем делить жену, например, с тобой в течение года.
Мужчина вышел из купе, стараясь не смотреть на нас, и пошел прочь. Она, наверное, опять лежит, задрав ноги.
– Будут еще?
– Один.
– Откуда вы их берете?
– Она находит. Пойдем отсюда. Они справятся без нас.
– Спасибо, что я первый. – Он снисходительно посмотрел на меня. – И что, не отказывают?
– Ты же вот согласился.
* * *
– Жена изменяет? А кому не изменяет? При этом я люблю ее, да и она меня по-своему любит, нам хорошо вместе. Был бы ребенок – получилась бы обычнейшая семья. – Андрей замолчал, уставился в окно. – Не замечал, как приятно смотреть в окно в поезде или в автобусе? Эти унылые пейзажи, деревенские дома, пустующие платформы. Но только смотреть. Представить на секунду, что ты остался на этой платформе, поезд медленно набирает ход, скрылся, и ты стоишь один среди всего этого, и такая тоска сразу, такое одиночество, что не дай бог. Нет. Любимое отечество приятно наблюдать из окна быстро проносящегося поезда, который увозит тебя куда-нибудь на юг или на запад. Так что ты пишешь? Статьи? – Спросил он.
– Да. А ты чем занимаешься? – Но он не слушал меня.
– Дети, как попытка убежать от смерти. Не удалось мне – получится у них. Ерунда, если подумать. Те же инстинкты, ничего больше.
– Ты опять о своем.
– Два взрослых человека тратят годы своей жизни, чтобы вырастить детей, те тоже будут растить детей, и следующие и так до конца света. Представь себе, вот родится инвалид, и что? Оставить в роддоме или положить