получается очень просто. Так что биология биологией, но мама у меня одна. Папа, царствие ему небесное, тоже. Других родителей у меня не было и не будет.
Когда мы с мамой добежали до вокзала, поезд уже стоял, готовый вот-вот отправиться. Мы успели заскочить буквально в последний момент, прежде чем двери бесшумно затворились, и поезд, набирая скорость, заскользил по рельсам.
Столица Каталонии удивила нас парком Гуэль, переливающимся в лучах солнца разноцветной мозаикой, с пряничными домиками и самой длинной в мире скамейкой; собором Святого Семейства, возвышающимся тремя башнями с маленькими окошками; вытянувшейся от центра к побережью Рамблой, увенчанной статуей Колумба; центральным рынком Бакерия, на котором можно найти всё, чего душа пожелает. Гуляли бы ещё да гуляли, но вечер неумолимо вступал в свои права. Надо было возвращаться в Салоу.
От вокзала, где поезд после нашего выхода бесшумно отправился дальше, мы с мамой снова торопились. На этот раз в гостиницу, чтобы успеть к ужину. И снова на улице господствовала темнота.
Я уже и забыла про нашего утреннего встречного, но не тут-то было. Знакомая фигура выросла перед нами будто из-под земли.
– Дочь Евы, – теперь-то я знала, что он сказал моей маме.
Мама в ответ терпеливо напомнила, что она не та, за кого он её принимает, и что ей по-прежнему некогда вести с ним пустые разговоры. Пришлось, как и утром, обходить его стороной.
На ужин мы, к нашей великой радости, попали. После – отправились в номер.
– Ой, а мёд купить забыли! – с огорчением заметила мама, когда кипятила воду.
Бабушка приучила нас по вечерам пить травяной чай с мёдом. И теперь, где бы мы ни были, своей привычке не изменяли.
– Давай сбегаю в супермаркет, – предложила я.
Хоть я и устала от долгих прогулок по Барселоне, отказаться от привычной чашки с мёдом не могла.
Через пять минут я уже шла по улице по направлению к супермаркету.
Однако какой наивной я была, когда думала, что странный тип оставит нас в покое!
– Внучка Евы! – обратился он ко мне по-английски. – Послушай же меня!
Тут и перевода не надо – английский я знала неплохо. В школе по этому предмету у меня всегда были отличные оценки, и к одиннадцатому классу я уже вполне могла читать сестёр Бронте на языке оригинала. Но меня поразило, с какой интонацией он это сказал. Не отрывисто, словно раздаёт команды (чем нередко грешат военные). В его голосе было столько тоски и отчаяния, что у меня духу не хватило просто пройти мимо.
– Послушайте, я, правда, не знаю ни Вашу Еву, ни её детей и внуков, – ответила я также на языке Шекспира. – Поэтому едва ли смогу Вам помочь.
– Скажи матери… не дай ей уехать восьмичасовым поездом… до Орехова-Зуева, – название он произнёс с трудом, как будто выдавил из себя. – Пожалуйста! Это гибель.
Сказав это, странный незнакомец удалился лёгкой походкой – слишком лёгкой для военного.
"Кажется,